Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Это ошеломляло журналистов, ученых и особенно поклонников происхождения человека от обезьяны. Какая-то таинственность была в этой беспричинности. Ведь если причин нет, то и мир этот со всеми его тяжелыми последствиями короткой жизни, коммерцией и своего рода идеями может как-то ловко и беспричинно исчезнуть раз и навсегда, без следа. В самый разгар полемики. Лопнул пузырь, и все. Это и приходило в голову некоторым особенно чутким…

Фридриха, полузабытого в пылу липпизма (ибо впоследствии появился такой новый термин), все-таки довольно пышно и трубно похоронили. В эти дни лил бесконечный, сумрачный атлантический дождик. Словно сама вода постепенно становилась враждебной миру. «Не надо было казнить миллионы ведьм», — подумал один старичок, застрявший в кафе за чашечкой чая. А на экранах кинотеатров западного мира засверкала физиономия г-на Липпа. Кто-то объявил его мессией, кто-то — психопатом и пошляком…

…Дело Альфреда не затихало. Неутомимый предшественник Антихриста возникал то в одной точке земного шара, то в другой, но в России уже никак не появлялся. Если где-то его одергивали, ссылался на свободу слова, если где-то ему аплодировали, говорил ближайшему своему окружению, что его не понимают и даже приводят его слова к противоположному смыслу. Но иногда негодовал. Где-то в Латинской Америке на одном из собраний выступил молодой человек, который заявил, что он читал один потаенный древний текст, где говорится, что перед приходом Христа и концом мира власть над миром получит самый глупый человек, который когда-либо существовал на земле. Самый глупый, разумеется, в метафизическом смысле, то есть идиот в духовном отношении. Он будет владеть некоторыми тайными знаниями, но они ничто по сравнению с его глупостью в глубинном, метафизическом смысле, в понимании замысла Божьего о человеке.

Альфред был возмущен. Но речь вызвала раздражение и у одного из слушателей, который возразил, что какой же Антихрист супротивник Господу Богу, если он так глуп. Альфред же, естественно, упирал на то, что будущий Антихрист вовсе не супротивник Богу; по существу, он не Антихрист, а Антехрист, т. е. пришедший перед Христом. Такая наглость вызвала, однако, немедленный отпор…

Случалась и совершенно неожиданная реакция. После одной из лекций встала весьма почтенная дама и, попросив слова, заявила, указывая на Альфреда, что этот господин позорит имя Антихриста. Альфред чуть не бросился на нее с кулаками, но сдержался…

В одном из богословских журналов появилась заметка о каком-то проходимце, обещающем человечеству рай на земле. В заметке, между прочим, говорилось, что идея бесконечного существования человечества в физическом мире абсурдна и нелепа, так как человечество как великая духовная иерархия должно войти в иные вселенские измерения, в иную землю, в иные миры за пределами этой тюрьмы, в которой оно сейчас находится… На заметку эту, однако, никто не обратил особого внимания.

У Альфреда тем не менее появились потаенные группы последователей… В течение целого года Альфред возникал то там, то здесь, прокатываясь эдаким кубарем по всему земному шару. И вдруг внезапно исчез.

А в далекой от посланника Антихриста Москве протекала иная, странная, хаотичная, словно разделенная на разные уровни (от бандитов до мистиков и созерцателей) жизнь. У Румова и его сестры потекла их повседневная жизнь с бесконечными заботами и отделенной от всяких забот внутренней жизнью. Но весьма скоро, Румов и не ожидал этого, вдруг ему позвонил сам Га, выставка картин которого успешно продолжалась в Москве. Голос Га звучал по-детски дружелюбно:

— Петр, приглашаю вас и вашу очаровательную подругу… сестру, кажется, с которой вы последний раз приходили ко мне в Нью-Йорке. Забыл, как ее зовут.

— Таисия.

— Да, да… Только вас двоих… Никаких лишних знакомств. Завтра в семь вечера. Можете?

— Думаю, смогу.

— Я закажу столик на троих… Где бы вы хотели?

— Есть такой ресторан — «Евгений Онегин», в центре Москвы.

— Как же, знаю. Я один раз там был, потому что вспомнил поэму… Пушкина? Да?

— Да… Мы будем рады такой неожиданной встрече.

— Ничего неожиданного. Такие люди, как вы, не забываются. Но учтите, я могу немного запоздать, вопреки тому, что я западный человек…