Том 5. Истории периода Троецарствия

Через несколько дней Чжугэ Лян снова отправил гонцов. На этот раз не с письмом о вызове на бой, а с комплектом женской одежды, шпильками для волос, серьгами, румянами, пудрой и т. п. Гонец сказал: «Канцлер Чжугэ передал эти слова главнокомандующему Сыма: „Если вы снова не осмелитесь выйти на бой, тогда уж надевайте женскую одежду и выходите замуж! Не надо тут держать войска, а то очень стыдно“».

Услышав это, Сыма И так рассердился, что вены на его лице вздулись. Он собрался было бросить одежду на землю, потом закатил глаза, рассмеялся и сказал гонцу: «Вернитесь и скажите своему канцлеру, что я благодарю его».

Как только гонцы ушли, солдаты стали шуметь. Все громко кричали: «Генерал, неужели вы смиритесь с таким унижением? Дайте приказ вступить в бой! Даже пусть мы умрем, это неважно!». Сыма И выглядел рассерженным и сказал: «Кто хочет терпеть такие оскорбления? Это не я не осмеливаюсь вступить в бой. Я терплю потому, что есть приказ императора: стоять в обороне и не вступать в бой. Если вы все хотите сражаться, я подам доклад императору с просьбой разрешить нам вступить в бой».

Чжугэ Лян открыл глаза и сказал: «Я знаю, что ты имеешь в виду под возвращением»

Таким образом, Сыма И подал доклад императору Вэй Мин-ди с просьбой разрешить вступить в бой. Император Вэй Мин-ди долго размышлял и решил, что стратегия обороны и невступления в бой в войне с Чжугэ Ляном — лучшая. Он отправил начальника охраны ворот императорского дворца Синь Пи в лагерь с приказом держать оборонную позицию и не вступать в бой. После этого, что бы ни говорили офицеры и солдаты, у Сыма И появилось больше оснований не вступать в бой.

Действия Сыма И не остались без внимания Чжугэ Ляна. Услышав о том, что Синь Пи прибыл в лагерь, Чжугэ Лян сказал полководцу Цзян Вэю: «По вашему мнению, выйдут ли в бой вэйские войска в этот раз?». Цзян Вэй, покачав головой, сказал: «Я считаю, что после этого приезда Син Пи Сыма И вообще не будет выходить». Чжугэ Лян, который очень уважал проницательность Цзян Вэя, сказал: «Вы говорите верно. Сыма И с самого начала не хотел вступать в бой, в этот раз он обратился к императору с просьбой разрешить воевать с целью показать офицерам и солдатам, что, простыми словами, „генерал на передовой может не слушать приказы императора“. Если он действительно уверен в своей победе, зачем ему ехать так далеко к императору и спрашивать разрешения начать боевые действия?». Чжугэ Лян знал, что в этот раз не получится применить тактику молниеносного сражения. Он почувствовал ноющую боль в груди и тяжело вздохнул: на этот раз у него действительно не было выхода.

Прошло несколько дней, он снова отправил гонцов в вэйский лагерь с уведомлением о начале войны, а заодно хотел узнать текущую ситуацию. Сыма И вежливо принял гонцов и ничего не говорил про войну, а расспрашивал их про Чжугэ Ляна: когда он ложится спать, сколько спит, сколько съедает во время трапезы и т. п. Гонец подумал, что это просто проявление вежливости, и разговорился: «Наш канцлер Чжугэ Лян каждый день ложится очень поздно и встает очень рано. Когда кого-либо наказывают батогами, он лично приходит и спрашивает, правильно ли посчитали удары, чтобы не вышло ошибки. Ест нормально: за один прием пищи может съесть только чашку риса». Сыма И, проводив гонца, сказал окружавшим его людям: «Чжугэ Лян так устает и так мало ест: сможет ли он так долго выдержать? Долго ли он будет так жить?». Эти слова попали прямо в точку. Чжугэ Лян в эти годы беспокоился обо всех делах — важных и незначительных, так как хотел участвовать во всем в царстве Шу. Однако силы человека не безграничны, и если так продолжается в течение долгого времени, его здоровье постепенно подрывается. Все советовали ему: «Вы так устаете. Управление страной схоже с управлением домом, хозяин дома должен распределить работы среди членов семьи. Кто-то выходит в поле, кто-то готовит пищу. Петух кукарекает, собака сторожит у ворот, волы вспахивают землю, лошади возят повозки, каждый занят своим делом. Если все дела будет выполнять один глава семьи, он вымотается». Чжугэ Лян вздохнул и сказал: «Как же мне не знать об этом? Вы говорите правильно, однако прежний император дал мне поручение, и я всегда боялся, что я недостаточно усерден, не смогу как следует управлять страной и не оправдаю его надежд. Я не могу иначе!».

Чжугэ Лян трудился днями и ночами и, в конце концов, не выдержал. В 234 году н. э., находясь в лагере Учжанъюань, он тяжело заболел, и ему не становилось легче, несмотря на лечение. Ему пришлось направить письмо новому императору Лю Шаню, в котором он описал свое состояние. Лю Шань сильно разволновался, сразу же отправил министра Ли Фу в лагерь Учжанъюань навестить его. В это время Чжугэ Лян уже был тяжело болен и не мог вставать с постели. С трудом дыша, он сказал Ли Фу: «Не думал, что остановлюсь на полпути, не закончив Северный поход. После моей смерти вам нужно помогать императору, стараться ради страны!». Ли Фу со слезами на глазах дал ему обещания, затем поспешно вернулся в Чэнду с докладом.