Том 5. Калина красная

В это время в комнату скользнул один из молодых, белый от испуга.

– Квартал окружили, – сказал он.

– А ты что?

– Я не знаю куда... Я вам сказать.

– Сам прет на рога, – засмеялся Губошлеп. – Чего ж ты опять сюда-то? Ах, милый ты мой, теленочек мой... За мной, братики!

Они вышли каким-то черным ходом и направились было вдоль стены в сторону улицы, но оттуда, с той стороны, послышались крепкие шаги патруля. Они – в другую сторону, но и оттуда раздались тоже шаги...

– Так, – сказал Губошлеп, не утрачивая своей загадочной веселости. – Что-то паленым пахнет. А, Егор? Чуешь?

– Ну-ка, сюда! – Егор втолкнул своих спутников в какую-то нишу.

Шаги с обеих сторон приближались...

И в одном месте, справа, по стене прыгнул лучик сильного карманного фонаря.

Губошлеп вынул из кармана наган...

– Брось, дура! – резко и зло сказал Егор. – Психопат. Может, те не расколются... А ты тут стрельбу откроешь.

– Та знаю я их! – нервно воскликнул Губошлеп. Вот сейчас, вот тут он, пожалуй, утратил свое спокойствие.

– Вот я сейчас рвану – уведу их. У меня справка об освобождении, – заговорил Егор быстро, выискивая глазами – в какую сторону рвануть. – Справка помечена сегодняшним числом... Я прикрытый. Догонят – скажу: испугался. Скажу: бабенку искал, услышал свистки – испугался сдуру... Все. Не поминайте лихом!

И Егор ринулся от них... И побежал напропалую. Тотчас со всех сторон раздались свистки и топот ног.

Егор бежал с каким-то азартом, молодо... Бежал, да еще и приговаривал себе, подпевал. Увидел просвет, кинулся туда, полез через какие-то трубы и победно спел:

– Оп, тирдарпупия! Ничего я не видал, ох, никого не знаю!..

Он уже перебрался через трубы... Сзади в темноте, совсем близко, бежали. Егор юркнул в широкую трубу и замер.

Над ним загрохотали железные шаги...

Егор сидел, скрючившись, и довольно улыбался. И шептал:

– Д-ничего я не видал, д-никого не знаю.

Он затеял какую-то опасную игру. Когда гул железный прекратился и можно было пересидеть тут и вовсе, он вдруг опять снялся с места и опять побежал.

За ним опять устремились.

– Эх, ничего я не видал, ох, никого не знаю! Д-никого не знаю! – подбадривал себя Егор. Маханул через какую-то высокую изгородь, побежал по кустам – похоже, попал в какой-то сад. Близко взлаяла собака. Егор кинулся вбок... Опять изгородь, он перепрыгнул и очутился на кладбище.

– Привет! – сказал Егор. И пошел тихо.

А шум погони устремился дальше – в сторону.

– Ну надо же, сбежал! – изумился Егор. – Всегда бы так, елки зеленые. А то ведь, когда хочешь подорвать, попадаешься, как ребенок.

И опять охватила Егора радость воли, радость жизни.

– Ох, д-ничего ж я не видал, д-никого не знаю, – еще разок спел Егор. И включил свой славный ящичек на малую громкость. И пошел читать надписи на надгробиях. Кладбище огибала улица, и свет фар надолго освещал кресты – пока машина огибала угол. И тени от крестов, длинные, уродливые, плыли по земле, по холмикам, по оградкам... Жутковатая, в общем-то, картина. А тут еще музычка Егорова – вовсе как-то нелепо. Егор выключил музыку.

– «Спи спокойно до светлого утра», – успевал прочитывать Егор. – «Купец первой гильдии Неверов»... А ты-то как здесь?! – удивился Егор. – Тыща восемьсот девяносто... A-а, ты уже давно. Ну-ну, купец первой гильдии... «Едут с товарами в путь из Касимова...» – запел было негромко Егор, но спохватился. – «Дорогому незабвенному мужу от неутешной вдовы», – прочитал он дальше. Присел на скамеечку, посидел некоторое время... Встал. – Ну, ладно, ребята, вы лежите, а я пойду. Ничего не сделаешь... Пойду себе, как честный фраер: где-то же надо, в конце концов, приткнуть голову. Надо же? Надо, – и все же спел еще разок. – Д-ничего ж я не видал, д-никого ж не зна-аю.

И стал он искать, куда бы приткнуться.

У двери деревянного домика на самой окраине из сеней ему сурово сказали:

– Иди отсюда! А то я те выйду, покажу горе... Горе покажу и страдание.

Егор помолчал немного.

– Ну, выйди.

– И выйду!

– Выйдешь... Ты мне скажи: Нинка здесь или нет? – по-доброму спросил Егор мужика за дверью. – Только правду! А то ведь я узнаю... И строго накажу, если обманешь.

Мужик тоже помолчал. И тоже сменил тон, сказал дерзко, но хоть не так зло:

– Никакой здесь Нинки нет, тебе говорят! Неужели непонятно? Шляются тут по ночам-то.

– Поджечь, что ли, вас? – вслух подумал Егор. И брякнул спичками в кармане. – А?

За дверью долго молчали.

– Попробуй, – сказал наконец голос. Но уже вовсе не грозно. – Попробуй подожги. Нет Нинки, я те серьезно говорю. Уехала она.

– Куда?

– На Север куда-то.

– А чего ты лаяться кинулся? Неужели трудно было сразу объяснить?

– А потому что меня зло берет на вас! Из-за таких вот и уехала... С такими же вот.

– Ну, считай, что она в надежных руках – не пропадет. Будь здоров!

В телефонной будке Егор тоже рассердился.

– Почему нельзя-то?! Почему? – орал он в трубку. Ему что-то долго объясняли.