Том 5. Стихотворения 1923

[1923]

Нордерней *

Дыра дырой,
          ни хорошая, ни дрянная —
немецкий курорт,
         живу в Нордернее.
Небо
         то луч,
        то чайку роняет.
Море
         блестящей, чем ручка дверная.
Полон рот
красот природ:
то волны
    приливом
         полберега выроют,
то краб,
    то дельфинье выплеснет тельце,
то примусом волны фосфоресцируют,
то в море
    закат
              киселем раскиселится.
Тоска!..
Хоть бы,
    что ли,
         громовий раскат.
Я жду не дождусь
         и не в силах дождаться,
но верую в ярую,
         верую в скорую.
И чудится:
    из-за островочка
            кронштадтцы
уже выплывают
               и целят «Авророю».
Но море в терпеньи,
         и буре не вывести.
Волну
          и не гладят ветровы пальчики.
По пляжу
    впластались в песок
                и в ленивости
купальщицы млеют,
         млеют купальщики.
И видится:
    буря вздымается с дюны.
«Купальщики,
            жиром набитые бочки,
спасайтесь!
    Покроет,
         измелет
            и сдунет.
Песчинки — пули,
         песок — пулеметчики».
Но пляж
    буржуйкам
         ласкает подошвы.
Но ветер,
    песок
         в ладу с грудастыми.
С улыбкой:
        — как всё в Германии дешево! —
валютчики
       греют катары и астмы.
Но это ж,
    наверно,
         красные роты.
Шаганья знакомая разноголосица.
Сейчас на табльдотчиков^*,
            сейчас на табльдоты
накинутся,
    врежутся,
         ринутся,
                бросятся.
Но обер^*
    на барыню
         косится рабьи:
фашистский
        на барыньке
              знак муссолинится^*.
Сося
          и вгрызаясь в щупальцы крабьи,
глядят,
    как в море
         закатище вклинится.
Чье сердце
       октябрьскими бурями вымыто,
тому ни закат,
             ни моря рёволицые,
тому ничего,
          ни красот,
             ни климатов,
не надо —
    кроме тебя,
         Революция! Нордерней^*, 4 августа

[1923]

Москва — Кенигсберг *