Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Потом же приведоша Судислава ко Мьстиславу, оному же не помыслившю о немь зла, но милость ему показавшю. Он же, обуимая нозе его, обещася работе быти ему. Мьстиславу же веровавшю словесемь его, и честью великою почтивъ его, и Звенигородъ дасть ему.

Въ лето 6728. Не бысть ничтоже.

Въ лето 6729. Отступилъ бе Александръ и створи миръ с Лестькомъ и со Каломаномъ и с Филею гордымъ, Романовичема не престаяше хотя зла. По победе же Мьстиславли и по литовьскомъ воеваньи на ляхы створи миръ Лестько с Даниломъ и Василкомъ, Держиславомъ Абрамовичем и Творьяном Вотиховичемь,[379] а Романовича створиста миръ Демьяномъ тысяцькымъ. Отступи Лестько от Олександра.

В субботу же на ночь попленено бысть около Белза и около Червена Даниломъ и Василкомъ, и вся земля попленена бысть, бояринъ боярина пленившю, смердъ смерда, градъ града, якоже не остатися ни единой вси не плененей. Еже притъчею глаголють Книги: «Не оставлешюся камень на камени».[380] Сию же наричють белжане злу нощь, сия бо нощь злу игру имъ сыгра, повоеваньи бо беаху преже света.

Мьстиславу же рекшу: «Пожалуй брата Олександра», и Данилъ воротися в Володимеръ, отъиде от Белза.

Въ лето 6730. Не бысть ничтоже.

Въ лето 6731. Данило и Василка Романовичю беаху володимьрьскыи пискупе: бе бо Асафъ блаженый преподобный, святитель Святое Горы, и потомъ бе Василей от Святое Горы, и потомъ бе Микифоръ, прирокомъ Станило, бе бо слуга Василковъ преже, и потомъ Кузма, кроткый преподобный смиреный пискупъ володимерьскый.[381]

Богу же изволившю, Данилъ созда градъ именемь Холмъ. Создание же его иногда скажемь.

Божиею же волею избранъ бысть и поставленъ бысть Иванъ пискупъ княземь Даниломъ от клироса великое церкви Святой Богородици Володимерьской, бе бо преже того пискупъ Асафъ Вугровьскый, иже скочи на столъ митрофоличь и за то сверженъ бысть стола своего, и переведена бысть пискупья во Холмъ.[382]

Въ лето 6732.[383] Приде неслыханая рать, безбожнии моавитяне,[384] рекомыи татаръве, придоша на землю Половецькую. Половцемь же ставшимъ, Юрьгий Кончакович[385] бе болийше всихъ половець, не може стати противу лицю их, бегающи же ему, и мнози избьени быша до рекы Днепра. Татаром же возвратившися, идоша в вежа своя. Прибегшимъ же половцемь в Рускую землю, глаголющимъ же имъ рускимъ княземь: «Аще не поможета намъ, мы ныне исечени быхомъ, а вы наутрее исечени будете».

Бывшю же свету всих князей во граде Кыеве, створиша светъ сице: «Луче ны бы есть прияти я на чюжей земле, нежели на своей». Тогда бо беахуть Мьстиславъ Романовичь в Кыеве, а Мьстиславъ в Козельске и Чернигове, а Мьстиславъ Мьстиславичь в Галиче,[386] то бо беаху старейшины в Руской земли. Юрья же князя великого Суждальского[387] не бы в томъ свете. Се же паки млади князи Данилъ Романовичь, Михаилъ Всеволодичь,[388] Всеволодъ Мьстиславичь Кыевьскый,[389] инии мнозии князи. Тогда же великый князь половецкый крестися Басты.[390] Василка же не бе, бе бо в Володимере млад.

Оттуду же придоша месяца априля, и придоша к реце Днепру, ко острову Варяжьскому.[391] И приеха ту к нимъ вся земля половецкая, и черьниговцемь приехавшимъ, и кияномъ и смоляномъ, инемь странамъ всянамъ. По суху же Днепръ перешедшимъ, якоже покрыти воде быти от множества людии. А галичане и волынци, киждо со своими князьми. А куряне и трубчяне и путивлици, и киждо со своими князьми придоша коньми. А выгонци галичькыя придоша по Днестру и воидоша в море, бе бо лодей тысяща, и воидоша во Днепръ, и возведоша порогы, и сташа у рекы Хорьтице[392] на броду у протолчи. Бе бо с ними Домамеричь Юрьгий и Держикрай Володиславичь.[393]

Пришедши же вести во станы, яко пришли суть видетъ олядии рускыхъ, слышавъ же Данилъ Романовичь и гна вседъ на конь видети невиданьноя рати, и сущии с ними коньници и инии мнозии князи с нимь гнаша видити невиденое рати. Онем же отшедшимъ, Юрьги же имъ сказываше, яко: «Стрелци суть». Инии же молвяхуть, яко: «Простии людье суть, пущеи половець». Юрьги же Домамиричь молвяшеть: «Ратници суть, и добрая вои».

Приехавъше же сказаша Мьстиславу Юрьиги же все сказа. И рекшимъ молодымъ княземь: «Мьстиславе и другий Мьситславе, не стоита! Поидемь противу имъ». Переидоша же вси князи Мьстиславъ и другий Мьстиславъ Черниговьскый реку Днъпръ, инии князи предоша и поидоша в поле половецкое. Переидоша же Днепръ во день во вторникъ, и усретоша татареве полкы рускыя. Стрелци же рускыи победиша и, и гнаша в поле далеце секуще, и взяша скоты ихъ, а со стады утекоша, яко всимъ воемъ наполнитися скота.

Оттуду же идоша 8 дни до рекы Калкы.[394] Стретоша и сторожьеве татарьскыи. Сторожемъ же бившимъся с ними, и убьенъ бысть Иванъ Дмитреевичь,[395] иная два с нимъ.