Том 5 (XIII век, литература трагического века)

Володимеру же преставлешюся, и Юрьи услыша весть о стрыи своимъ, и вьеха въ Берестий, и нача княжити в немь, по свету безумных своихъ бояръ молодых и коромолниковъ берестьанъ. Мьстиславу же рекоша бояре его и братни бояре: «Господине, сыновець твой велику соромоту возложи на тя. Тобе далъ Богъ и братъ твой и молитва деда твоего и отца твоего. Можемь, господине, головы свое положити за тя, и дети наши. Поиди первое, заими городъ его Белзъ и Червенъ, но тоже поидешь к Берестью». Князь же Мьстиславъ бяшеть легосердъ и рече бояромъ своимъ: «Не дай ми Богъ того учинити, оже бы мне пролити кровь неповиньную, но я исправлю Богомъ и благословениемъ брата своего Володимера».

И посла послы ко сыновцю своему, тако река: «Сыновче, оже бы ми ты не былъ на томъ пути и не слышалъ ты, но ты самъ слышалъ гораздо и отець твой, и вся рать слышала, оже братъ мой Володимиръ дал ми землю свою всю и городы по своемь животе, при царехъ и при его рядцяхъ, а вамъ поведалъ, а я поведал же. Аже чего еси хотелъ, чему есь тогда со мною не молвилъ при царехъ? А повеж ми, то самъ ли есь в Берестьи селъ своею волею, ци ли велениемь отца своего, а бы мь ведомо было. Не на мя же та кровь будеть, но на виноватомъ, а по правомъ Богъ помощник и хрестъ честный. Я же хочю правити татары, а ты седи. Аже не поедешь добромъ, а зломъ пакъ поедешь же».

Посемь посла ко брату своему ко Лвови егшскопа своего володимерьского, река ему: «Жалую, — рци, — Богу и тобе, зане ми — рци — есь по Бозе братъ ми есь старейший. Повежь ми, брате мой, право, своею ли волею сынъ твой селъ в Берестьи, ци ли твоимъ повелениемь? Оже будеть твоимъ повелениемь се учинилъ, се же ти поведаю, брате мой, не тая: послалъ есмь возводитъ татаръ, а самъ пристраваюся, а како мя Богъ расудить с вами, а не на мне та кровь будеть, но на виноватомъ, но на томъ, кто будеть криво учинилъ».

Левъ же убояся того велми, и еще бо ему не сошла оскомина Телебужины рати, и рече епископу брата своего: «Сынъ мой — рци — не моимъ веданиемь се учинилъ, то одинъ Богъ ведаеть, но своемь молодымъ умомъ учинилъ, о семь, — рци — брате мой, не печалуй, шлю я к нему, ать поедеть вонъ из города сынъ мой». Епископъ же приеха ко Мьстиславу и нача поведати речь братну. Мьстиславу же любо бысть то.

Посем же Мьстиславъ вборзе посла гонце по Юрьи князи Пороскомъ, веля воротити и назадъ, послалъ бо бяшеть возводить татаръ на сыновця своего. Тогда бо Юрьи Пороский служаше Мьстиславу, а первое служилъ Володимиру.

Се же услышавъ, Левъ князь посла Семена своего дядьковича[802] ко сынови своему с прочними речьми, река ему: «Поедь вонъ из города, не погуби земле, братъ мой послалъ возводить татаръ. Не поедешь ли вонъ, я же ти буду помочникъ брату своему на тя. Аже ми будеть смерть, по своемь животе даю землю свою всю брату своему Мьстиславу, а тобе не дамъ, оже мене не слушаешь, отца своего».

Семенови же едущю ко Юрьеви, Мьстислав же посла с нимъ Павла Деонисьевича,[803] тъй бо езделъ бяшеть ко Лвови и ведаеть вси речи, посла же с нимъ и отца своего духовнаго, река Павлови: «Оже ти поидеть вонъ сыновець ми, наряди же до мене кормъ и питье, тако же и в Каменци наряди».

Семенови же приехавшу ко Юрьеви и поведающи речь отню, и бысть назавьтрее поеха Юрьи вонъ из города с великимъ соромомъ, пограбивъ все домы стрыя своего, и не остася камень на камени в Берестьи и в Каменци и в Бельскии. Павелъ же Мьстиславу поведа: «Сыновець уже поехалъ, а ты, господине, поеде во свой городъ».

Мьстислав же поеха до Берестьа. Едущю же ему к городу, и сретоша его горожане со кресты от мала и до велика, и прияша и с радостью великою, своего господина. Берестьяни же началнице коромоле бежаша по Юрьи до Дорогичина, целовалъ бо к нимъ крестъ на томъ: «Не выдамъ васъ стрыеви своему». Мьстиславъ же пребывъ мало дний в Берестьи, и еха до Каменца и до Бельска, и ради быша ему вси людье. Утвердивъ люди, и засаду посади в Бельски и в Каменци.

И приеха въ Берестии и рече бояромъ своимъ: «Есть ли ловчии зде?» Они же рекоша: «Нетуть, господине, из века». Мьстиславъ же рече: «Азъ пакъ уставливаю на не ловчее[804] за ихъ коромолу, абы мь не позрети на нихъ кровь». И повеле писцю своему писати грамоту:

«Се азъ князь Мьстилсавъ, сынъ королевъ, внукъ Романовъ, уставляю ловчее на берестьаны и в векы за ихъ коромолу: со ста по две лукне меду, а по две овце, а по пятидцать десяткъвъ лну, а по сту хълеба, а по пяти цебровъ[805] овса, а по пяти цебровъ ржи, а по 20 куръ, а по толку со всякаго ста. А на горожанахъ 4 гривны кунъ, а хто мое слово порушить, а станеть со мною передъ Богомъ. А вопсалъ есмь в Летописець коромолу их».