Том 5 (XIII век, литература трагического века)

А Василка Костянтиновича ведоша с многою нужею до Шерньского леса,[149] и яко сташа станом, нудиша и много проклятии безбожнии татарове обычаю поганьскому, быти въ их воли и воевати с ними. Но никако же не покоришася ихъ безаконью и много сваряше я, глаголя: «О глухое цесарьство оскверньное! Никако же мене не отведете христьяньское веры, аще и велми в велице беде есмъ. Богу же какъ ответъ дасте, ему же многы душа погубили есте бес правды, их же ради мучити вы имать Богъ в бесконечныя векы; истяжет бо Господь душе те, их же есте погубили». Они же въскрежташа зубы на нь, желающе насытитися крове его. Блаженый же князь Василко помолися, глаголя: «Господи Исусе Христе, помагавый ми многажды, избави мя от сих плотоядець». И пакы помоливъся, рече: «Господи Вседержителю и нерукотвореный цесарю, спаси любящих тя, и прошенья, его же азъ прошю, дажь ми, помози христьяном и спаси рабы твоя: чада моя Бориса и Глеба и отца моего епископа Кирила». И пакы 3-ее помолися: «Благодарю тя, Господи Боже мой, кую похвалную память мою вижю, яко младая моя память железом погыбает, и тонкое мое тело увядает». И прочее помолися: «Господи Исус Христе Вседержителю, приими духъ мой, да и азъ почию в славе твоей»; и се рек абье безъ милости убьенъ бысть.

И повержену на лесе, виде и етера жена верна, поведа мужю богобоязниву, поповичю Андрияну. И взя тело князя Василка, и понявицею обитъ, реку саваном, и положи его в скровне месте. Уведев же боголюбивый епископъ Кирилъ и княгыни Василкова, послаша по князя, принесоша и в Ростовъ. И яко понесоша и в град, и множество народа изидоша противу ему, жалостныя слезы испущающе, оставше такого утешения. Рыдаху же народа множество правоверных, зряще отца сирым и кормителя отходящим, печалным утешенье великое, омрачным звезду светоносну зашедшю. На весь бо церковный чинъ отверзлъ бяшеть ему Богъ очи сердечнеи, и всемъ церковником, и нищим, и печалным яко възлюбленый бяше отець; паче же и на милостыню, поминая слово Господне глаголющее: «Блажении милостивии, яко ти помиловани будут». И Соломонъ глаголеть: «Милостынями и верою очищаются греси». Тем же и не погреши надежи, его же просяше у Бога: «Господи, спаси любящих тя». Сего бо блаженаго князя Василка спричте Богъ смерти подобно Андрееве;[150] кровью мученичьскою омывъся прегрешений своих с братом и отцомъ Георгием с великим князем. Се бо и чюдно бысть, ибо и по смерти совкупи Богъ телеси ею; принесоша Василка и положиша и в церкви святыя Богородица в Ростове, иде же и мати его лежить. Тогда же принесоша голову великаго князя Георгия и вложиша ю в гроб к своему телу.

Бе же Василко лицем красенъ, очима светелъ и грозенъ, хоробръ паче меры на ловех, сердцемь легок, до бояръ ласковъ. Никто же бо от бояръ, кто ему служилъ, и хлебъ его елъ, и чашю пилъ, и дары ималъ, тотъ никако же у иного князя можаше быти за любовь его. Излише же слугы свои любляше, мужьство же и ум в нем живяше, правда же и истина с ним ходяста. Бе бо всему хытръ и гораздо умея, и поседе в доброденьствии на отни столе и дедни; и тако скончася, яко же слышасте.

В лето 6746. Ярославъ, сынъ Всеволода великаго, седе на столе в Володимери. И бысть радость велика христьяном, их же избави Богъ рукою своею крепкою от безбожных татаръ. И поча ряды рядити, яко же пророкъ глаголет: «Боже, суд твой цареви дажь, и правъду твою сынови цесареви — судити людемъ твоим в правду и нищим твоимъ в суд». И потомъ утвердися в своем честнемь княжении. Того же лета князь Ярославъ великый отда Суждаль брату своему Святославу. Того же лета отда Ярославъ Ивану Стародубъ. Того же лета было мирно.

В лето 6747. Посла Ярославъ князь великий по брата своего Георгия в Ростовъ,[151] и привезоша и к Володимерю, и не дошедше ста. Изидоша из града противу ему епископъ Кирилъ и Дионисий архимандритъ; понесоша и в град с епископомъ, и игумени, и попове, и черноризци. И не бе слышати пенья в плачи и велици вопли, плака бо ся весь град Володимерь по нем. Ярослав же, и Святославъ, и князи рустии плакахуся по нем с дружиною своею, и множество бояръ и слугъ плакахуся лишения своего князя, убозии кормителя. Певше обычныя песни и положиша и в гроб каменъ в святой Богородици в гробници, иде же лежить Всеволодъ, отець его. Бе Юрьи, сынъ благовернаго отца Всеволода, украшенъ добрыми нравы, их же имена вмале повемы.