Том 6

ньт, что на какое-то мгновение архиепископ проникся к нему жалостью, впрочем довольно быстро уступившей место негодованию. — Как вам все это нравится, благородные сеньоры? — вскричал он, обращаясь к нескольким членам совета, ко¬ торые жадно схватили свиток и читали его все вместе. — Что вы скажете о скромных и умеренных требованиях сеньора Колумба, сего знаменитого мореплавателя, сму¬ тившего даже ученых мужей Саламанки? Не кажется ли вам, что наши государи могли бы их принять и на коле¬ нях благодарить за подобную милость? — Прочтите их нам, сеньор архиепископ! — послыша¬ лись со всех сторон голоса. — Мы тоже хотим знать, чего он просит! — Я пропущу всякие маловажные условия — о них не стоит спорить, — начал архиепископ, разворачивая сви¬ ток. — Но вот два требования, которые несомненно понра¬ вятся нашим государям. Сеньор Колумб согласен удоволь¬ ствоваться званием адмирала и вице-короля всех стран, которые ему посчастливится открыть. А что касается воз- награждения, то с него будет довольно одной десятой — да, да, дети мои! — всего одной десятой всех доходов и пошлин с открытых им стран, то, бишь, скромной доли святой церкви! Всеобщий ропот неодобрения показал, что Колумб в мгновение ока лишился всяких симпатий. — И это еще не все, благородные сеньоры и святые отцы! — с торжеством продолжал архиепископ, как только решил, что слушатели достаточно успокоились. — Это еще не все! Чтобы столь высокие титулы не отягощали наших монархов, великодушный генуэзец согласен впредь и на¬ всегда оставить их за собой и за своими потомками. Сло¬ вом, он согласен превратить королевство Катай в наслед¬ ственную вотчину династии Колумбов, для поддержания достоинства которой он и испрашивает десятину со всех доходов! Если бы не строгое, полное достоинства лицо Колумба, все бы, кажется, покатились со смеху, но укоризненный взгляд мореплавателя смутил даже самого Эрнандо де Талавера. Архиепископ понял, что зашел со своими шут¬ ками, пожалуй, слишком далеко. — Прошу меня извинить, сеньор Колумб, — поспешил он загладить свой промах, — но ваши условия настолько 100

необычны, что я просто поражен. Неужели вы серьезно на них настаиваете? — Я не отступлюсь от них ни на йоту, — ответил ге¬ нуэзец. — Я прошу лишь то, что мне следует по справед¬ ливости, ибо тот, кто просит меньше, унижает самого себя. Я дам королю и королеве империю, которая превзой¬ дет по богатству все их нынешние владения, по требую за это должного вознаграждения. А посему говорю вам, поч¬ тенный прелат: мой список еще не полон, многие условия еще придется уточнить! — Поистине удивительное смирение для безвестного генуэзца! — воскликнул один из придворных, не в силах более сдерживать гнев и презрение. — Сеньор Колумб хочет даром заполучить звание адмирала, которое за ним и останется, даже если он ничего не свершит! А если ему и впрямь посчастливится открыть какую-нибудь землю, что весьма маловероятно, он к тому же. станет вице-королем со скромным доходом, равным церковкой десятине! Это замечание решило дело, и все поднялись, считая, что больше разговаривать гге о чем. Пытаясь соблюсти хотя бы видимость приличия и беспристрастия, архиепи¬ скоп еще раз обратился к Колумбу, уверенный, что те- перь-то генуэзец согласится на все. — В последний раз спрашиваю вас, сеньор, — загово¬ рил он более умеренным тоном, — вы все еще настаиваете на своих неслыханных условиях? — Иных я не приму, — ответил Колумб. — Я знаю важность услуг, которые мне предстоит оказать Испании, и ничем не унижу, ни в коей мере не умалю их значения согласием на что-либо меньшее. Лишь в одном я могу уступить, благородные сеньоры: раз уж я рискую своей жизнью и своим именем, я готов рискнуть и своим состо¬ янием. Я сам предоставлю восьмую часть необходимых для экспедиции средств, если вы согласитесь повысить мое будущее вознаграждение с десятины до одной вось¬ мой всех доходов! — Довольно, довольно! — вскричал прелат, направля¬ ясь к двери. — Мы тотчас доложим обо всем нашим госу¬ дарям, и вам не замедлят сообщить их волю. На этом и закончился совет. Придворные разошлись, громко переговариваясь и не скрывая возмущения. А Ко¬ лумб, погруженный в свои великие замыслы, ушел 101