Том 7. Книга 2. Дополнения к 1–7 томам. Рукою Есенина. Деловые бумаги. Афиши и программы вечеров

Яковлев (наст. фамилия Трифонов-Яковлев) Александр Степанович (1886, по др. данным 1885–1953) — прозаик.

Козырев Михаил Яковлевич (1892–1941) — прозаик.

Соболь Андрей (наст. имя Юлий Михайлович; 1886–1926) — прозаик.

Соболев Юрий Васильевич (1887–1940) — литературный и театральный критик.

Мандельштам Осип Эмильевич (1891–1938) — поэт.

Поляков Сергей Александрович (1874–1943) — издатель, переводчик.

Зозуля Ефим Давидович (1891–1941) — прозаик.

Пришвин Михаил Михайлович (1873–1954) — прозаик.

Волошин (наст. фамилия Кириенко-Волошин) Максимилиан Александрович (1877–1932) — поэт, критик, художник.

Федорченко Софья Захаровна (1888–1959) — прозаик.

Инбер Вера Михайловна (1890–1972) — поэтесса.

Полонская (наст. фамилия Мовшензон) Елизавета Григорьевна (1890–1969) — поэтесса.

Слонимский Михаил Леонидович (1897–1972) — прозаик.

Каверин (наст. фамилия Зильбер) Вениамин Александрович (1902–1989) — прозаик.

Шагинян Мариэтта Сергеевна (1888–1982) — прозаик, критик.

Форш Ольга Дмитриевна (1873–1961) — прозаик.

23. Заявление в правление Всероссийского союза писателей. После 17 мая 1924 г.

Есенин 5 (1962), с. 237.

Печатается по машинописному подлиннику (ИМЛИ, ф. 32, оп. 2, ед. хр. 6; подписи-автографы).

Датируется по содержанию: написано после похорон А. В. Ширяевца, который умер 15 мая 1924 г. и был похоронен 17 мая.

Ширяевец был близким другом Есенина. С. Фомин, хорошо знавший обоих, писал: «Сергея Есенина окружало множество друзей-приятелей, с которыми он выступал, печатался, выпускал манифесты, пил. Но никто так духовно не привлекал Есенина, как этот скупоречивый, вдумчивый, широкоплечий увалень-парень в картузе и огромных яловочных сапогах — Александр Ширяевец» (Кр. нива, 1926, № 22, 30 мая, с. 21).

Подробнее о взаимоотношениях поэтов см. наст. изд., т. 1; т. 6; т. 7, кн. 1. См. также: Савченко Т. К. «“Люблю я Ширяевца...” (С. Есенин и А. Ширяевец)» (в ее кн. «Сергей Есенин и его окружение», М., 1990, с. 61–103); она же. «Есенин и Ширяевец» (Столетие Есенина, с. 297–313).

Многим современникам запомнилось, как ошеломила Есенина внезапная смерть Ширяевца.

И. Старцев: «Придя ко мне с этой печальной вестью, Есенин повалился на диван, разрыдался, заметив сквозь слезы:

— Боже мой, какой ужас! Пора и мне собираться в дорогу!

Укладываясь спать, он настойчиво просил жену разбудить его как можно раньше. Утром он попросил нашить ему на рукав траур. Собрал на похороны Ширяевца всех близких знакомых, пригласил священника. Вечером в “Стойле” после похорон Ширяевца вскочил на эстраду, сообщил находившейся в кафе публике о смерти своего лучшего друга и горько заметил:

— Оживают только черви. Лучшие существа уходят навсегда и безвозвратно» (САЕ, с. 87–88; Восп., 1, 417).

С. Фомин: «Узнав о смерти Ширяевца, Есенин заметался. Бежит к одному из товарищей и, не застав его дома, оставляет записку: “Ширяевец умер!” Отправляется вместе с близкими поэтами хлопотать о похоронах. Нервничает. На поминках Ширяевца в Доме Герцена кричит на одного начинающего поэта <Приблудного>: “Почему не пришел, когда нужно было!..” Словом, со смертью Ширяевца Есенин почувствовал огромную утрату» (Кр. нива, 1926, № 22, 30 мая, с. 21).

С. Городецкий: «Мы все остро переживали эту смерть. Похоронив друга, собрались в грязной комнате Дома Герцена, за грязным, без скатерти, столом над какими-то несчастными бутылками. Но не пилось. Пришибленные, с клубком в горле, читали стихи про Ширяевца. Когда я прочел свое <стихотворение “Александр Ширяевец”, вошедшее в цикл “Друзья ушедшие” (“Стык. Первый сборник стихов Московского цеха поэтов”, М., 1925, с. 63–75)>, Сергей судорожно схватил меня за руку. Что-то начал говорить: “Это ты... замечательно...” И слезы застлали ему глаза» (Восп., 1, 185).

Вскоре после смерти друга Есенин написал стихотворение «Мы теперь уходим понемногу...», опубликованное в Кр. нови (1924, № 4, июнь-июль) под заголовком «Памяти Ширяевца» (см. наст. изд., т. 1).

9 июня 1924 г. Есенин, Орешин и Клычков выступили в тверском кинотеатре «Гигант» на большом литературном вечере, посвященном памяти Ширяевца (афиша и программа вечера помещены в соответствующем разделе наст. кн. под № 34).

Могила Ширяевца на Ваганьковском кладбище стала местом постоянных паломничеств Есенина, вдруг, нередко среди ночи, собиравшего наиболее близких ему людей — «ехать к Ширяевцу». Поэт Е. Сокол вспоминал:

«...к рассказу о могиле Ширяевца он <Есенин> возвращался несколько раз и, возвращаясь, нервничал до крика, передергивался мучительно. <...>

— Разве можно так относиться к умершему поэту? И к большому, к истинному поэту! Вы посмотрели бы, что сделали с могилой Ширяевца. Нет ее! <...> Я поехал туда и плакал там навзрыд, как маленький, плакал. Ведь все там лежать будем, — около Неверова и Ширяевца <Ширяевец был похоронен рядом с могилой А. С. Неверова>!» (Памяти Есенина, с. 64–65, 63). По словам Е. Сокола, этот разговор состоялся накануне отъезда Есенина в Ленинград в ночь с 22 на 23 дек. 1925 г.