Том 7. Пьесы

Надя думает. Вася смотрит на Надю страшными глазами и делает ей энергичные знаки.

Надя. Может.

Свиридов. Хорошо. Свободны.

Надя(поворачивается по уставу и выходит. Выходя, замедляет шаг возле Васи; тихо). Счастливо, Вася. Желаю…

Вася. Спасибо.

Надя уходит.

VII

Те же, без Нади.

Вася. Хороший фельдшер! Каждый день заходит ко мне ногу осматривать. (Со вздохом.) Медицина!

Свиридов. Знаем мы эту медицину.

Вася. Никак нет.

Свиридов. Точно так.

Пауза. Федя тихонько наигрывает «Синий платочек».

Андрей(подходит к лейтенанту; нерешительно). Разрешите обратиться?

Свиридов. Пожалуйста.

Андрей. Неофициально.

Свиридов. Еще лучше.

Андрей. Товарищ лейтенант… Я даже не знаю, как сказать… У меня к вам большая просьба… личная…

Свиридов. С удовольствием! Что могу, сделаю.

Андрей. Дайте мне фотокарточку. Я с нею хочу в бой пойти. Положу в карман и пойду. Пусть она мне сердце греет.

Свиридов. Ага! Дело серьезное.

Андрей. А то, что там написано: «Самому храброму», вы за это не сомневайтесь. И вы же меня знаете. Я оправдаю ваше доверие.

Свиридов. Слово гвардейца?

Андрей. Слово гвардейца.

Свиридов(долго смотрит на Андрея). Хорошо, возьмите. (Дает Андрею карточку.)

Андрей. Спасибо, товарищ лейтенант! (Кладет карточку в левый боковой карман.)

Свиридов. Но имейте в виду — если не оправдаете доверия, отберу карточку.

Андрей. Я оправдаю доверие.

Слышен очень далекий и глухой пушечный выстрел.

Свиридов(смотрит на часы). Точно. Началась артиллерийская подготовка.

Федя наигрывает «Землянку».

Андрей(тихонько поет).

Вьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Два пушечных выстрела. Кое-кто начинает одеваться, подтягивать снаряжение. Снимают с гвоздей танкистские шлемы.

Андрей(поет, ему подпевают).

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Подряд быстро, один за другим, три пушечных выстрела.

Вася. Крепко бьют.

Андрей(поет).

Ты теперь далеко, далеко,
Между нами снега и снега…

(Надевает шлем.)

Свиридов(смотрит на часы). Ну-ка, ребята, через две минуты в машину.

Близкий разрыв.

Федя(прислушивается). Немец отвечает.

Вася. Ну, погоди, дорвусь я до него!

Андрей(поет, все подпевают).

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.

Свиридов. Экипаж, в машину!

Выстрелы.

Занавес.

Действие третье

Кладовая госпиталя в городе Щеглы, отделенная от освещенного коридора матовой стеклянной перегородкой.

I

Даша и Зоя. Даша вынимает из большой корзины белье, только что принесенное из прачечной. Она укладывает его аккуратными стопочками на полки. Входит Зоя, неся охапку обмундирования и снаряжения, снятого с раненых.

Даша. Много раненых нынче привезли?

Зоя. Восемь человек.

Даша. Есть тяжелые?

Зоя. Один очень тяжелый. Три ранения: в голову, в грудь, на два сантиметра от сердца, и в ногу. Особенно в ногу. Что-то невероятное. Какая-то каша из мяса и костей. Все время в бессознательном состоянии.

Даша. Будет жив?

Зоя. Не знаю. Молоденький парень. Танкист.

Даша. Какое горе! Боже мой, какое горе!

Зоя. Ранен во время танковой атаки. Башенный стрелок. Командира танка убило, так он принял командование, прорвался со своим танком к противнику в тыл и наделал там что-то немыслимое. Разгромил несколько минометных батарей, взорвал штаб, подавил гусеницами более тридцати фашистов.

Даша. Есть же люди!