Том 7 (Вторая половина XV века, литература эпохи исторических размышлений)

ПОВЕСТЬ О ЖИТИИ МИХАИЛА КЛОПСКОГО

Подготовка текста, перевод и комментарии Л. А. Дмитриева

ОРИГИНАЛ

Прихожение Михайлово. Чюдо 1-е, иже уродиваго Христа ради, еже есть на Клопско на Веряжи.

Прихожение Михайла, уродивого Христа ради, къ святей Троице[307]на Клопско при Феодосии, нареченнемъ на владычество.[308]

Чюдо 1. А пришолъ канунъ дни честнаго Рожества Иоанна[309] в нощъ. И попъ Макарий, покадивъ церковь на 9-й песни, да пошелъ в келью, ажь келья отомчена. Войде в келью, ажь старець седитъ на стуле, а пред ним свеща горитъ, а пише седя Деаниа, святаго апостола Павла и плавание.[310] И попъ, уполошився, да пошолъ въ церковь да сказалъ Феодосию игумену и чернцамъ.

И игуменъ, вземъ кресть и кадило, и прииде х кельи и с чернцы, ажь сенцы заперты. И онъ посмотрелъ в окно в келью, ажь старець седя пише. И игуменъ сътвори молитву: «Господи Исусе Христе, сыне Божий, помилуй нас, грешных!» И онъ противъ сътворилъ молитву. И игуменъ трижды сътворилъ молитву, и он противъ игумена тако же 3-жды сътворилъ молитву.

И Феодосий молви ему: «Кто еси ты, человекъ ли еси или бесъ? Что тебе имя?» И онъ ему отвещаетъ те же речи: «Человекъ ли еси или бес? Что тебе имя?» И Феодосий спросить его второе и третьее. А онъ противъ 3-жды те же речи отвещаетъ.

И повеле Феодосий игуменъ у сенець верхъ содрати, а у кельи двери выломити. И вшед в келью игуменъ да почалъ по кельи темьаном кадить да и старца кадить учялъ. И онъ от темьяна закрывается, а крестомъ знаменается. И игуменъ еще въспроси его Феодосий: «Какъ къ нам пришелъ? Откуду еси? Что еси за человекъ? что ти имя твое?» И старець ему отвеща те же речи: «Какъ еси к нам пришолъ? Откуду еси? Что твое имя?» И не могли ся у него допытати ту имени.

И Феодосий млъви старцам таково слово: «Не бойтеся, старци, Богъ намъ послалъ сего старца».

И потомъ позвонили обеднюю и попъ Макариа къ церкви. И начали обеднюю петь. И где пришло петь «Единородный»,[311] ажь старець иде въ церковь и онъ почал петь «Единородный», и «Блажено», и Апостолъ, и все обеденное петье пел и до конца. И попъ, отпевъ обеднюю, да Феодосию далъ проскуру,[312] и Феодосий далъ старцу, да молвитъ: «Пойди к намъ въ трапезу хлеба ясть!» И онъ с нимъ в трапезу. И отъедши хлеба, да Феодосий рече ему: «Буди у насъ, старче, живи с нами». Да самъ Феодосий ввелъ его в келию.

Чюдо 2-е, о разбойникех.[313] По мале по томъ времени вышелъ Феодосий игуменъ и старци из церкви от обедней, отпевъ обеднюю, ажь явилися три мужи у церкви. И Феодосий игуменъ подастъ им проскуру, ино два взяли проскуру, а одинъ не взялъ. И рече старець Феодосию: «Зови их хлеба ясть, занеже издалеча пришли».

Да сели за трапезою, да не ядять. И спроси их старець: «О чомъ, детки, не ядите?» И оны ркуть: «Есть, господине, у нас товарищи». И онъ одного послалъ: «Позови товарищовъ». И онъ шед да позвалъ их. Ажь идутъ 12 человекъ со оружьемъ к темъ трема. И понуди их старець хлеба ясть, — ани не хотятъ хлеба ясть. Инии хлеба вкусиша, а одинъ, старейшина от них, ни хлеба не вкушал и нача сердцемъ стонати. И котории хлебъ яша, тии пошли прочь, а два от них разболелися. И единому пререкоша: «Постригися — здравъ будеши!», а другому рече: «Иди, молви своимъ другомъ: по ся места не украдите, не разбиете, останите греховъ своих». А товарища ихъ постригоша и даша имя ему Дорофей.

Чюдо 3-е о Михайле. Како позналъ князь Костянтинъ его.[314] По томъ времени приехал князь Костянтинъ Дмитреевичь съ княгинею своею причаститися и манастыря кормити на Преображение Господне.[315] И заставили его Книгу честь Иева праведнаго[316] за обедом. И князь, услышавъ голосъ его, да посмотре въ очи и позна его. Да молви ему: «А се Михайло, Максимовъ сынъ». И онъ противъ молви князю: «Богъ знаетъ!» И Феодосий игуменъ ему молвит: «Чему, сынко, имени своего намъ не скажешъ?» И онъ противъ молвит: «Бог знаетъ!» И с тех местъ сказалъ свое имя — Михайло. И почали его звать Михайломъ.

И князь молвитъ игумену и старцамъ: «Поберегите его — намъ человекъ той своитинъ!»[317] И с тех местъ почалъ беречи его игуменъ и братья.