Том 8 (XIV - первая половина XVI века, переводная литература)

Промежь сими Язонъ, озревся, ко стражбе овна путь восприя. И еже егда прииде к месту Арриса и первое на волы воззре, толь горящие пламени на воздухъ испускаемыя дыхати, яко небо належащее и все огненным разжизанием блисташе. И разгарание паки теплоты сице все место то обнимаше, да яко Азону не бе никако мощно приступити ради зелныя теплоты страха. Но любимые своея действа не забы и спасеных наказаний, лице свое, и шию, и руки, и все те места, яже возможе, телесные данною от Медеи мастию помаза. Образ бо ему данный от нея, на шею повесив, пламени предложи, прочетъ писание трижды, да якоже рекохомъ, дерзнувъ к волом приступити и с ними смело начати брань. И тако на Азона пламенем дышущии непрестанно, изгоре щит его от пламени и копие его огнем скончася. И воистинну Азонъ живот свой скончал бы от огня, аще не бы данную мокроту во уста волом частыми окроплении влиял. Емуже влиянну, дышущих волов уста, аки железными чепми, сцепляются, аки клеемъ слипателнымъ неразлучне соединяются. Тогда скоро преста пламенное испущение из воловъ смертоносный огнь, изблевание скоро скончась. Наведену же воздуху, преставшим пламенемъ, от его мокротъ естества превосходимых, превозможе Азонъ и, многимъ смелством наполнись, х крепким ужасныхъ волов рогом руки простирает. И тако, восхитив рога, семо и овамо покушается преводити волы те, да увесть, аще противоборютъ или его повелению не повинуются, иже аки бездушни его повинующися непщеванию, сопротиво бранию востати не покушахуся.

Сего ради Язонъ и рало на плещах опаснымъ прилежаниемъ налагаетъ и привязаетъ, жалы волы те орати понуждает, но не повинующеся повелению ратая. И сице, обращенну дерну, широкое поле воскоповается частыми браздами, горе долу приходящими воскопание то. Волы оставив на поле, Язон скоро и смело приходит ко змию. Его же егда змей к себе приходяща воззре, многим свистанием и велиимъ гласомъ и грознымъ поражаа воздухъ, шумъ сотвори и испущая дымные пламени, ближний воздухъ теплым и разжигаемым очервлениемъ красит, и егда языкъ легкими обращении влечетъ и отвлекает, дождными окроплении смертоносныя яды изливаетъ.

Азонъ же без страха ко устроенным Медеиным обращъся скоро наказаниям, зеленаго камени перстень, егоже восприя у Медеи, к свету змиинну преповерже. Егоже блистания ужасеся змий, преста пламени испущати и обращая главу и шию семо и овамо, аки во изступлении, и блистания каменя ради многаго ужаса отринути непщеваше. Сей камень обретается во Индеи, якоже пишет Исидор, егоже измарагда обще именуем. Сего камени сила без сумнения такова есть, да яко предположен на свет коегождо ядовитаго животна, змиеваго или ему подобнаго, или того, иже «буфо» в Киликии обще именуется, аще зраку его с некиим железом или тростию неизменно предложится, не чрез многъ час возможетъ ядовитое животно терпети, да яко въ его зрении... не оскудеетъ угашение. Но камень тот не отимется невредимъ от шкоты, зане, угашенну ядовитому животну, емуже предложится, весь в дробныя разсторгнется разседания, сего лучем зеленым змея оного смертне устраши. Но храбрый Азон скоро желает мечемъ голымъ частымъ поражениемъ губити, ихъже аки невредимых жестокие чешуи змиевы отражаютъ. Но безтрудный Азон того ради не престает от поражения, аки жестокий млат в наковално. И толь долго поражением боряшесь со змием, яко змей терпети не могий частых и жестоких браней, на долгомъ поле протягся, смертоносный испусти дух, и выше належащий воздухъ смертоносными яды опорочи.

Его же егда Азон виде угашенна Медеиным мастерствомъ, во свою память внутрь приводя, без лености желаетъ и главу его от шеи мечемъ отдели, от его же челюстей исторже зубы, скоро по браздамъ сотворенным посея на взоранном поле от воловъ. От их же семени раждаются абие воини неслыхаемые. Егда от такова семени воини исходятъ, скоро ко оружию востаютъ и, нападше сами на себе, смертными язвами бранятся. Жестоко убо творится ополчение промеж братиею земною и мрачною, зане разделными полки на брань не наподают, ниже хотят да яко раздельшеся, но смешне единъ другаго убивает, зане иже и после от нихъ остась никто победникъ, поне многими ранами промеж себе падоша погублении.

Волшебныя убо хитрости чародействы противными хитростьми тайными всеми протечении, и змею предреченному смерти преданну, такожде от его зубнаго семени рожденнымъ братиям умершимъ, воломъ темъ учиненным едва живым, Азон от пагубныя беды избы, прилежным попечением своим испытует в мысли, что творити или еще нечто творимо в скончании дела того прилежне разсмотряет. И егда вся разуме уже быти совершенна, смел и весел на златоруннаго овна себе направляет. В немъ же егда не обретъ никоего противства, восхитив за рога, удавлением смерти предастъ и сня одежду его златую, благодарив по семъ боги, имиже со славою победною и бес пагубы своего телеси предреченное руно златое наследи.