Томъ четвертый. Скитанія

— Я вамъ больше могу отвѣтить! — сказалъ онъ съ хитрымъ видомъ, — согласно съ писаніемъ и наукой. Конечно, пока души пребываютъ въ Богѣ, это тайна, проникнуть которую не дано нашему уму; но въ писаніи сказано, что въ день страшнаго суда мертвые воскреснутъ и облекутся тѣломъ; о тѣлесности же, какъ о земномъ, умствовать возможно. И еще сказано, что смерть уничтожится и люди размножатся, яко песокъ морской. Спрашивается, куда дѣнется такая масса живыхъ и воскресшихъ, когда на землѣ уже теперь тѣсно?

Я съ любопытствомъ ожидалъ, какое рѣшеніе предложитъ докторъ для этого новаго «проклятаго вопроса».

— Между тѣмъ еще сказано, что звѣзды тоже, яко песокъ морской, и мы знаемъ, что каждая звѣзда, это — огромное свѣтило, окруженное планетами, цѣлая солнечная система, такая же великая и сложная, какъ наша собственная. Не поражаетъ ли васъ совпаденіе? — съ торжествомъ заключилъ докторъ. — Не очевидно ли, что это арена, которую Богъ назначилъ для будущаго человѣчества и которую ему суждено занять послѣ страшнаго суда?

Я съ удивленіемъ посмотрѣлъ на доктора Лерриго. Такая удивительная комбинація библіи съ астрономіей была бы новинкой даже для Фламмаріона.

— И еще сказано, — продолжалъ докторъ, — что рай будетъ на землѣ, и рай будетъ на небѣ, и вся вселенная будетъ рай!.. Не слѣдуетъ ли понимать, что небо заселится съ земли колоніями безсмертныхъ людей… и вся вселенная будетъ рай! — повторилъ онъ съ восторженной улыбкой, ясно освѣтившей его худощавое и строгое лицо.

— Я еще не излагалъ этого ни одному живому человѣку! — признался онъ такимъ тономъ, какъ будто только что открылъ мнѣ очень большую тайну. Конечно, для его богословскаго мышленія надежда на грядущую колонизацію небесъ могла быть важной и ревностно хранимой тайной.

— А знаете ли? — сказалъ я вдругъ, — вѣдь это ересь!

Докторъ Лерриго утвердительно кивнулъ головой, все еще улыбаясь.

— Когда они посвящали меня, — сказалъ онъ, — я заявилъ, что мои взгляды не совпадаютъ съ ихъ правовѣріемъ, а они отвѣтили: «Для священника это важно, а для миссіонера это все равно»… Но съ писаніемъ это согласно, — повторилъ онъ своимъ непоколебимымъ тономъ, — и съ наукой тоже.

— Скорѣй съ поэзіей! — возразилъ я.

За нѣсколько часовъ передъ этимъ у насъ былъ разговоръ объ англійской духовной поэзіи, въ которой докторъ обнаружилъ большія познанія и вкусъ.

— Признаваться, такъ признаваться! — воскликнулъ докторъ весело. Изложивъ свои астрономическія упованія, онъ пришелъ въ прекрасное настроеніе духа.

Онъ живо сбѣгалъ въ свою нетопленную спальню и вернулся съ тоненькой тетрадкой въ рукахъ.

Изъ полураскрытой двери пахнуло холодомъ и сыростью, какъ изъ могилы, но у насъ было по прежнему тепло. Докторъ даже такъ разгорѣлся, что внезапно сорвалъ съ себя мѣховую куртку, швырнулъ ее въ спальню и плотно захлопнулъ дверь.

— Вотъ я вамъ прочитаю одну вещь, — сказалъ онъ голосомъ, въ которомъ чувствовалось однако нѣкоторое опасеніе. — Какъ она вамъ понравится.

Стихи были наивны, но не лишены оригинальности.

Въ нихъ говорилось о хороводѣ райскихъ міровъ, которые кружатся въ пространствѣ, какъ безконечный потокъ, и ожидаютъ праведныхъ.

Ничья нога не топтала дѣвственныхъ луговъ, ничье лицо не отражалось въ ясныхъ водахъ, ничей голосъ не повторялся пустыннымъ эхомъ… Тѣ райскія страны заповѣдны даже для ангеловъ, но Господь создалъ ихъ и наложилъ на нихъ печать для грядущаго разселенія праведныхъ.

Это будущая отчизна нашихъ душъ; въ ея предчувствіи мы тоскуемъ, скитаясь по тѣсной землѣ, теряя близкихъ и друзей; но когда придетъ нашъ день, мы всѣ встрѣтимся въ поселеніяхъ праведныхъ.

* * *

На другой день было воскресенье, и докторъ еще съ утра сталъ обнаруживать нѣкоторую нервность.

Дѣло въ томъ, что ему захотѣлось сказать проповѣдь для назиданія моихъ спутниковъ съ Чаплина, но онъ никакъ не могъ найти переводчика.

Мальчики изъ школы, помогавшіе ему въ обыденныхъ переговорахъ съ туземцами, не годились для отвлеченныхъ предметовъ и, кромѣ того, заранѣе смущались отъ множества чужихъ гостей.

Я предложилъ доктору свои услуги.

— Ахъ, Господи! — обрадовался онъ. — Я хотѣлъ было попросить васъ, да боялся, что вамъ будетъ непріятно!

Я увѣрилъ его, что, напротивъ, помочь ему въ общеніи съ туземцами мнѣ будетъ очень пріятно.

Началась воскресная суета. Капитанъ Игнъ, добровольно принявшій на себя обязанности дьячка, торопливо ковылялъ изъ комнаты въ комнату, постукивая костылемъ. Крагъ и мой казакъ вымели школу и внесли въ нее небольшую фисгармонію, замѣнявшую доктору церковный органъ.