Томъ девятый. Передвинутыя души, — Кругомъ Петербурга

— Привлекали его, — сказалъ мой спутникъ. — Черезъ полгода мировой судья приговорилъ его къ ничтожнѣйшему штрафу.

Вообще, что касается водоснабженія и отхожихъ мѣстъ, я узналъ во время своего обхода много новаго. Мы, напримѣръ, воображаемъ, что у насъ въ Петербургѣ есть водопроводы и закрытые клозеты. Ничуть не бывало. Можно ли назвать водопроводомъ, если среди двора устроенъ одинъ кранъ, откуда приходитъ нефильтрованная вода, полная холерныхъ вибріоновъ, и обитатели разносятъ эту воду ведрами по своимъ логовищамъ и выливаютъ въ старыя кадки, отъ вѣка не чищенныя. Это не водопроводъ, а городская фабрика холерныхъ бациллъ въ широкихъ размѣрахъ.

Что касается клозетовъ, они сплошь и рядомъ простые, деревянные, открытые наружу, съ выгребными люками самаго примитивнаго устройства.

Въ домѣ Сикелинскаго по 5-ой Рождественской улицѣ я видѣлъ склады уксусной фабрики Хромова. Надъ самымъ люкомъ стояли фуры, нагруженныя бутылками съ уксусомъ, банками съ вареньемъ, пакетами съ сахарнымъ пескомъ. Все это предназначалось для развозки по домамъ. Это была развозка продуктовъ вышеупомянутой фабрики городскихъ бациллъ С.-Петербурга.

Не тому нужно удивляться, что у насъ въ Петербургѣ умерло отъ холеры 3,000 человѣкъ, а тому, что всѣ остальные пока остались живы.

Въ домѣ Смурова по 9-ой Рождественской улицѣ я спросилъ у одного изъ дворниковъ: «Что можно сдѣлать съ этимъ домомъ?» Онъ махнулъ рукой и сказалъ: «Срыть сверху до низу, взорвать стѣны динамитомъ».

— Мы сдѣлали все, что требуется, — возразилъ старшій дворникъ.

Во дворѣ дѣйствительно видны были свѣжіе слѣды ремонта по случаю холеры. Къ амбару была пристроена новая лѣсенка изъ трехъ ступенекъ, къ колодѣ, откуда поятъ лошадей, была придѣлана свѣжая доска. И въ углу красовалась свѣжая мусорная куча. Мальчишка изъ трактира вываливалъ большую жестянку съ новой порціей..

— Что можно сдѣлать съ этимъ домомъ? — спросилъ я снова у квартирантовъ дома № 24 по Дегтярному переулку. Владѣлецъ этого дома Гулинъ, гласный городской думы.

— Что сдѣлать? — сказали квартиранты. — Сжечь его до тла, и пепелъ развѣять по вѣтру. — Домъ былъ деревянный. Петербургскіе дома возбуждаютъ въ жителяхъ максималистскія чувства…

Вернусь, однако, къ своему осмотру.

Рождественская часть — одна изъ самыхъ неблагополучныхъ по холерѣ. Жилъ я здѣсь три года, даже получалъ избирательные бюллетени во всѣ три Государственныя Думы. Я сдѣлалъ обходъ вмѣстѣ съ однимъ изъ мѣстныхъ домовладѣльцевъ. Это человѣкъ довольно пожилой и по воззрѣніямъ умѣренный, правый мирнообновленецъ или лѣвый октябристъ. Холера, однако, вывела его изъ равновѣсія: онъ хлопочетъ, раздаетъ обѣды и сладкій чай и искренно хочетъ что-нибудь сдѣлать для улучшенія обстановки.

Въ послѣднее время онъ все вздыхаетъ.

— Руки опускаются, — сказалъ онъ мнѣ, — гдѣ ни комната — яма, а въ ямѣ навозъ. Весь Петербургъ стоитъ на утоптанномъ навозѣ. И, если обязать Рябинина вывести свой мусоръ со двора, онъ отвезетъ его на Глухоозерскую свалку и только увеличитъ то кольцо нечистотъ, которымъ со всѣхъ сторонъ окруженъ Петербургъ. Что можно сдѣлать? Петербургъ задыхается въ навозѣ. Канализація должна стоить 70 милліоновъ, хорошій водопроводъ 150 милліоновъ…

Мы обошли вмѣстѣ съ нимъ домовъ тридцать, въ разныхъ улицахъ. Всѣ они кишѣли квартирами для сдачи угловъ, грязными закусочными и дешевыми публичными домами.

Въ этомъ отношеніи попадаются удивительныя сочетанія. Напримѣръ, въ домѣ Каширцева по 8-й Рождественской улицѣ на одной сторонѣ помѣщаются публичные дома, а на другой сторонѣ для установленія равновѣсія подвалъ отдается безплатно монахинямъ и всякимъ сборщицамъ даяній. Однимъ словомъ — и Богу и черту. Отъ черта рубль, а Богу изъ того алтынъ.

Кромѣ публичныхъ домовъ, повсюду живутъ одиночки, изъ тѣхъ, что ходятъ по улицамъ въ платочкахъ и продаются за тридцать копеекъ.

Онѣ, впрочемъ, составляютъ аристократію этихъ обиталищъ, ибо онѣ живутъ при хозяйкѣ, по-двое въ квартирѣ, и имѣютъ каждая особую комнату.

Домъ № 33 по 7-й Рождественской улицѣ. О немъ было напечатано письмо въ газетѣ «Рѣчь».

Тамъ былъ холерный случай, въ квартирѣ портного, штучника. Больной спалъ на столѣ вмѣстѣ съ другими.

— Такъ нельзя жить, — сказали санитары.

— Ну, пусть выѣзжаетъ, — сердито возразилъ хозяинъ, — много ихняго брата, «безпинжачныхъ».

Въ томъ же домѣ въ пустомъ подвалѣ нашли трупъ жильца.

— Его выселяли отовсюду, — говорилъ мнѣ дворникъ, — за неплатежъ. Онъ забрался въ подвалъ, двери заперъ и умеръ..

Въ домѣ № 47 по 8-й Рождественской улицѣ умерла отъ холеры жена извозчика. Послѣ нея остался 11-мѣсячный ребенокъ. Отецъ тотчасъ же увезъ его въ деревню.

Я заглянулъ въ квартиру. Въ широкой кухнѣ ютилось человѣкъ двадцать, въ томъ числѣ 5 женщинъ и 6 дѣтей.

— Вмѣстѣ со стойлами платимъ 55 р. въ мѣсяцъ безъ дровъ — сказала хозяйка.

Я полюбопытствовалъ заглянуть и въ стойла.

— Вы не сумлѣвайтесь, — сказалъ хозяинъ съ извѣстной гордостью. — У насъ конюшня просторная.

Лошади, дѣйствительно, помѣщались лучше людей. У каждой было свое особое стойло.