Томъ шестой. За океаномъ

Поздній обѣдъ только что кончился, но гости сидѣли за фруктами и виномъ. Брудный упрямо тряхнулъ головой и прямо прошелъ въ домъ. Одинъ изъ воспитанниковъ земледѣльческой академіи, которые во время такихъ обѣдовъ прислуживали за столомъ, провелъ его въ узкую комнату, которая служила Сосновскому дѣловой пріемной. Комната эта была рядомъ со столовой, и Ѳедору можно было ясно слышать, какъ участники обѣда одинъ за другимъ поднимались и произносили рѣчи столь же импровизированно — парадныя, какъ и самый обѣдъ.

Онъ молча сидѣлъ и угрюмо ждалъ конца, отъ нечего дѣлать прислушиваясь къ обѣденнымъ рѣчамъ. Общій смыслъ ихъ былъ для него понятенъ, несмотря на то, что пирующіе говорили по-англійски, какъ это и полагалось на такомъ офиціальномъ праздникѣ. Трудно было бы объяснить, какимъ образомъ подъ широкій черепъ русинскаго мужика залѣзла такая несоотвѣтственная штука, какъ знаніе англійскаго языка. Самъ онъ никогда не отдавалъ себѣ въ этомъ отчета. Онъ прислушивался къ этимъ несообразнымъ гортаннымъ и носовымъ звукамъ, которые походили больше на птичье курлыканье, чѣмъ на человѣческій языкъ, и въ концѣ концовъ, смыслъ сказанныхъ словъ возникалъ самъ собой въ его головѣ, и онъ зналъ, чего хочетъ его собесѣдникъ. Дрессированная лошадь почти такъ же прислушивается къ словамъ своего хозяина, но она отгадываетъ его желанія не столько по звукамъ его словъ, сколько по выраженію его глазъ и изобразительности жестовъ.

Людямъ, сидѣвшимъ въ сосѣдней комнатѣ, было гораздо веселѣе, чѣмъ Брудному. Ихъ было человѣкъ пятнадцать. Членовъ комитета было четверо, и съ ними было еще двое пріятелей изъ Нью-Іорка, которые пріѣхали полюбоваться на интересное зрѣлище русско-еврейской колоніи. Въ Америкѣ мало зрѣлищъ, особенно для самихъ американцевъ, и каждый изъ нихъ чуть не весь вѣкъ питаетъ въ себѣ мечту увидѣть что-нибудь экзотическое. Русско-еврейскій поселокъ представлялъ именно такое соединеніе Азіи, Европы и американскаго вліянія, которое могло интересовать американскихъ посѣтителей. Изъ ноксвильскихъ нотаблей были приглашены Блацкій и Драбкинъ, раввинъ Яске, который имѣлъ притязаніе на титулъ доктора іудейской теологіи и утверждалъ, что его родина въ Германіи, «немного восточнѣе Берлина», хота на дѣлѣ онъ происходилъ изъ мѣстечка Свислоча, Минской губерніи; секретарь Сосновскаго, Бруйда, молчаливый и безцвѣтный человѣкъ, двое учителей академіи, чистокровныхъ американцевъ, которые съ еврейской благотворительностью не имѣли ничего общаго, кромѣ полученія жалованья.

Гости-благотворители рѣзко отличались отъ ноксвильскихъ обитателей своимъ сугубо-американскимъ видомъ. Одежда на нихъ была самаго моднаго покроя, со смѣшными, кругло обрѣзанными полами сюртуковъ и высокимъ двубортнымъ жилетомъ. Галстуки ихъ были заколоты толстыми золотыми булавками, и пальцы рукъ сіяли широкими перстнями съ камнями разнообразныхъ цвѣтовъ. Въ передней на столѣ стоялъ принадлежавшій имъ рядъ цилиндровъ, блестящихъ и отливавшихъ дорогимъ шелковымъ ворсомъ.

Отцы и дѣды этихъ людей происходили изъ Гамбурга или Франкфурта-на-Майнѣ, но они родились на американской почвѣ и считали себя прежде всего природными американцами.

Въ двухмилліонномъ американскомъ еврействѣ существуетъ нѣсколько наслоеній, которыя стоятъ другъ надъ другомъ, какъ черепицы крыши. Старше всѣхъ испано-португальскіе евреи, такъ называемые «сефардимъ», которые переселились сюда изъ Голландіи и Англіи, и съ гордостью утверждаютъ, что пять испанскихъ евреевъ были въ числѣ первыхъ спутниковъ Колумба, и что Люисъ Торресъ, первымъ вступившій на американскую землю, былъ еврей. Они держатся замкнутымъ кружкомъ, имѣютъ собственную синагогу, особыя благотворительныя учрежденія и клубы и чуждаются остального еврейства.

Нѣмецко-американскіе евреи, называющіе себя «іегудимъ» явились въ Америку позже испанцевъ, но все-таки достаточно давно, чтобы основательно и удобно устроиться. Изъ ихъ среды выдѣлилась богатая буржуазія, банкиры, фабриканты, владѣльцы крупныхъ торговыхъ домовъ, нѣсколько профессоровъ и модныхъ адвокатовъ, члены конгресса, даже два сенатора и одинъ верховный судья Іегуды представляютъ солидный консервативный слой. Они являются ярыми приверженцами американскаго общественнаго строя, который даетъ имъ возможность наживать такіе прекрасные барыши, и самую легкую критику считаютъ потрясеніемъ основъ.

Русское еврейство, бѣдное и многочисленное, составляетъ рабочую массу съ небольшой примѣсью интеллигентовъ, и Іегуды относятся къ нимъ вдвойнѣ подозрительно, ибо рабочіе слишкомъ склонны требовать увеличенія заработной платы, а интеллигенты принесли съ собой изъ Россіи привычку относиться непочтительно къ самымъ высокимъ вещамъ.