Томагавки и алмазы

А вот современный английский автор: «Англичане могли выбрать национальным символом кого угодно – от моряка до поэта. Но они выбрали торговца… Здесь мы имеем автопортрет гораздо более верный, чем хотелось бы многим англичанам. Джон Булль, как и приличествует нации лавочников, – торговец. Он неистово независим и горд, много пьет и отличается истинно бычьей невозмутимостью. К тому же он человек темпераментный, любит посетовать, а по отношению к Николасу Фольгу, олицетворяющему Голландию, исполнен высокомерного презрения, как и ко всем иностранцам. Хотя впоследствии Джон Булль претерпел немало модификаций, становясь менее склонным к вспышкам гнева и более респектабельным, некоторые черты остались постоянными. Его неизменно изображают с округлым животиком, солидным, миролюбивым и чуть сонным. Он более склонен утверждать то, что по его суждению, абсолютно очевидно, чем заниматься рассуждениями. Он верит в Закон и Порядок и инстинктивно консервативен. Он любит свой дом, надежен, жизнерадостен, честен, практичен и яростно привержен своим свободам».

Одним словом, персонаж вымышленный, но сыграл все же достаточно большую роль в истории Англии – и во многом совпадает с психологическим портретом истинного британца, а потому заслуживает, мне кажется, подробного рассказа…

После культурного погрома, учиненного пуританами в том числе и в живописи, которую они тоже категорически не одобряли, изобразительное искусство Англии (в отличие от театра) восстанавливалось трудно. Вплоть до XVIII в. ведущие позиции здесь занимали иностранцы – немец Ганс Гольбейн-младший, голландцы Даниэль Мейтенс, Пауль ван Сомер, фламандец Антонис ван Дейк. Однако именно в георгианскую эпоху возродилась национальная школа живописи, давшая не только Англии, но и миру трех крупнейших художников: Уильяма Хогарта (1697–1764), Джошуа Рейнольдса (1723–1792) и Томаса Гейнсборо (1727–1788). К сожалению, рассказать о них подробно нет возможности – формат книги не позволяет привести значительное число репродукций. Но художники замечательные. Можно упомянуть, что именно благодаря Рейнольдсу мы знаем в лицо многих английских знаменитостей XVIII в. – от герцогов и адмиралов и до литераторов, от министров до актеров. Всего Рейнольдс написал более двух тысяч портретов, основная их часть, как и автопортрет художника, хранится сейчас в Национальной галерее в Лондоне.

Зная, что первые три Георга очень любили музыку, в Англию в надежде на хорошую карьеру переселялись многие европейские музыканты. Решил попытать счастья и сын полкового музыканта из Ганновера Фридрих Вильгельм Гершель, изменивший имя на Уильям. Он действительно одно время работал органистом и учителем музыки, но мировую известность и пару строк в энциклопедиях обрел совершенно в другой области. Заинтересовался оптикой и астрономией. Интересно, что денег на телескоп у него не было, и Гершель наблюдал звездное небо невооруженным глазом – совершенно как в античные времена. Именно так, простым глазом, 13 марта 1781 г. он открыл новое подвижное небесное светило, принял его сперва за комету, но вскоре выяснилось, что это неизвестная прежде планета Солнечной системы – Уран. За это открытие Гершель удостоился награды Королевского научного общества и получил должность королевского астронома. Вот тут появились и телескопы, о которых скромный органист раньше мог только мечтать. Уже с их помощью Гершель открыл спутники Урана Оберон и Титан, два спутника Сатурна, в 1783 г. обнаружил, что Солнечная система движется в направлении созвездия Геркулеса, открыл множество туманностей и звездных скоплений, став отцом-основателем звездной астрономии. Словом, музыкантом королевским земляк не стал, но навечно вписал свое имя в историю астрономии. Интересно, что его сестра Каролина, разделявшая увлечения брата, стала первой в мире женщиной-астрономом: открыла 8 комет и 14 туманностей, помогала брату в наблюдениях, составила каталог открытых им туманностей – а их было немало.

Нужно обязательно упомянуть, что в Англии тогда работали Адам Смит и Дэвид Рикардо, которых сегодня считают отцами политэкономии.

Но главное, пожалуй, – именно в восемнадцатом веке, именно в Англии свершился один из важнейших прорывов в медицине – было открыто оспопрививание. По-моему, это заслуживает отдельного обстоятельного разговора.

Ныне оспа исчезла совершенно, ее перестали в обязательном порядке прививать всем младенцам уже несколько десятилетий назад (хотя у автора этих строк, как и у всех его ровесников, след от прививки сохранился). Поэтому современному человеку трудновато понять, каким ужасом оспа была для человечества несколько столетий назад…