Томек на тропе войны

Наездник на вороном ежеминутно оглядывался, не переставая погонять коня хлыстом, но Томек явно обходил его. За милю от арены оба скакуна сравнялись. Нильхи уже сильно устала, но Томеку достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что и вороной совсем выбился из сил. Сомнений не было: Нильхи должна выиграть!

И вот Нильхи начала выходить вперед. Мексиканца охватила ярость. Чтобы бросить своего коня вперед, он ударил его хлыстом по голове.

Томека затрясло от возмущения. Он даже готов был позволить вороному обойти чудесную Нильхи, лишь бы помешать этому варварскому истязанию коня.

Как вдруг жгучая боль на миг ослепила Томека. Это разъяренный наездник дона Педро размахнулся и ударил его хлыстом по лицу. Томек судорожно закрыл лицо рукой, когда тот ударил его второй раз.

— Нильхи! — крикнул юноша не своим голосом.

Хлыст змеей свистнул по руке Томека, располосовав ее до крови. И в этот момент Нильхи, подстегнутая голосом седока, прыгнула, словно беря препятствие. Что-то рвануло Томека назад, но что, он не знал, потому что левой рукой крепко держался за луку седла.

Нильхи была уже не ветром прерии. Теперь, когда она мчалась в облаке пыли, ее можно было сравнить только с настоящим американским торнадо[38]. Коварный мексиканец остался далеко позади. Только тут Томек понял, почему чуть не свалился с лошади от удара. В правой, окровавленной и судорожно стиснутой, руке у него был зажат толстый ремень хлыста. Видимо, когда он заслонился от удара, хлыст мексиканца обвился вокруг ладони и Томек судорожно зажал его. И как раз в этот момент Нильхи рванулась вперед, так что Томек невольно выдернул хлыст из рук мексиканца.

Вот-вот уже и финиш. Крик зрителей на трибунах нарастал с каждой минутой. Нильхи, роняя комья белой пены, влетела на арену и первой пересекла белую черту.

Оглушенный радостным ревом, Томек сполз с седла прямо в объятия шерифа Аллана. Потом юношу принялись обнимать боцман Новицкий, миссис Аллан, Салли, восторженные ранчеро. Давно уже здесь не случалось, чтобы такой молодой паренек выиграл скачку на десять миль. В конце концов боцману пришлось разгрести наседающую толпу и заслонить Томека. Взгляд моряка сразу же заметил багровый рубец на лице приятеля. А когда увидел еще рассеченную кожу на правой руке, сжимающей хлыст, глаза его зловеще сверкнули.

Боцман наклонился к Томеку и осторожно тронул ручищей синюю полосу на его лице.

— Кто это тебя? — хрипло спросил он.

Томек взглянул на его суровое лицо и понял, что, если скажет сейчас правду, боцман не колеблясь убьет дона Педро. Юноша еще раздумывал, что сказать, как вдруг на трибунах вновь раздались приветственные возгласы. Это шел на финиш второй наездник.

— Кто это тебя? — снова спросил боцман.

— Я слишком близко был от мексиканца, а тот лупил свою лошадь, ну, нечаянно и по мне пришлось! — быстро ответил Томек. — Потом расскажу подробнее… А ну, посмотрим, кто второй?

Толпа ранчеро окружила всадника, занявшего второе место: одни держали под уздцы вспененного мустанга, другие помогали навахо сойти с седла, и все вопили как одержимые.

Индеец пожимал протянутые к нему руки. Его медно-бронзовое лицо не выражало никаких чувств, хотя он наверняка был рад получить второй приз. Пять тысяч долларов — можно купить целое стадо или хорошее ранчо. Когда Томек подошел к нему, навахо задержал его руку, скользнул взглядом по багровому рубцу на лице юноши и сказал:

— Браво, Нахтах Нийеззи!

По-видимому, это было одно из немногих английских слов, известных навахо, но Томек внутренним чутьем уловил, что краснокожий воин похвалил его поведение в стычке с мексиканцем.

Третьим пришел конь ранчеро из Аризоны. Томек не мог понять, что же случилось с вороным дона Педро. Все больше и больше скакунов подлетало к финишу, а вороного все не было. Слуги шерифа заботливо занялись измученной Нильхи. С нее сняли седло, вытерли пучками травы и укрыли попоной. Нильхи тянулась к ведрам с водой, но индейцы только смочили ей морду мокрым полотенцем и принялись вываживать по арене. Так разгоряченная долгим бегом кобылица могла успокоиться и прийти в себя.

Через полчаса, когда уже почти все лошади прибыли на арену, Нильхи совершенно успокоилась.

Шерифу Аллану и Томеку выпала честь обойти арену, ведя под уздцы победительницу скачек. Шею Нильхи украсила лента с памятной надписью. Кобылица дергала головой, слыша громкие приветственные возгласы, шла боком и дичилась. Это было лучшим доказательством, что она уже отдохнула.

Перед самыми трибунами представители организационного комитета должны были вручить призы победителям. Шериф и навахо уже получали деньги, когда к ним подошел дон Педро и остановился в трех шагах от наших друзей, которые еще раз поздравляли шерифа с победой. Надменно смерив сияющего Аллана взглядом, мексиканец спросил:

— Сеньор Аллан, сколько вы возьмете за эту лошадь?

Шериф взглянул через плечо на высокомерного богача.

— Лошадь не продается, дон Педро, — коротко ответил он.