Томек у истоков Амазонки

Я не хочу, чтобы чужие люди ходили здесь, разнюхивая, куда пропал Смуга. Повторяю: у меня довольно своих хлопот! Поэтому держись от моих людей подальше, если не хочешь, чтобы я нанес тебе визит в Манаусе.

Варгас.

— Почему ты сразу не показал нам это письмо? — воскликнул капитан Новицкий, когда Слим кончил чтение.

— Я только сейчас вспомнил о нем. Ведь получил я его несколько месяцев назад, — ответил Альварес. — У вас в руках доказательство того, что я неповинен в исчезновении вашего друга.

— Из письма можно заключить, что Смуга еще не погиб, — сказал Томек.

— Да, браток, это хорошие вести, — согласился Новицкий. — Возьми это письмо, оно может нам пригодиться.

— Что теперь делать с Альваресом? — спросил капитан Слим.

— Я хотел отомстить за Смугу, но перед самой борьбой Томек попытался по-своему повлиять на мое решение, и мне даже стало как-то неудобно. Мы, выходит, привели его сюда, как вола на бойню! Мой папаша в Варшаве всегда говаривал: «Не суди никого, и тебя судить не будут». Раз мы теперь знаем, что Альварес не виноват в исчезновении Смуги, так черт с этим Альваресом! Иди отсюда, но помни: если еще раз тронешь Никсона, то пощады больше не жди!

Обрадованный Томек соскочил со сцены и крепко обнял друга.

— Хорошо, хорошо, ты добился своего, — ворчал Новицкий. — Однако пусть он отсюда уходит, пока я не раздумал! Помоги ему, браток, одеться, потому что, как я вижу, он немного обессилел.

— Ничего удивительного: вряд ли бы кто-то с вами справился!

— Ты так думаешь? Ну, поначалу он неплохо огрызался! Однако знаешь что? Давай перейдем на «ты»! Правда, я как будто старше тебя, но ты женат, а я холостяк. Кто знает, может быть, ты скоро станешь отцом? Это сравняет разницу в годах!

Томек и Новицкий подали друг другу руки, после чего втащили Альвареса на сцену, потому что у него подгибались колени. На лестнице они попрощались со Слимом, который спешил на судно.

Перед тем как отпустить Альвареса, Новицкий схватил его за отвороты куртки и сказал:

— По твоей милости мы устроили в опере бедлам. Займись ремонтом стульев и пюпитров. Я скажу Никсону, чтобы проверил и сообщил мне.

— Хорошо, сеньор, будет сделано, — послушно ответил Альварес.

— Ну так поздравляю, послезавтра Новый год! Лучше всего будет, если ты переоденешься Дедом Морозом и не будешь пугать людей синяками!

На вспухшем, покрытом ссадинами лице Альвареса появилось подобие улыбки. Выглядел он ужасно и все еще еле держался на ногах. Окровавленная сорочка висела на нем лохмотьями. Несмотря на это, он смотрел на своего противника скорее с восхищением, чем с ненавистью.

— Да, неплохо я получил, до сих пор кружится голова! — немного бодрее сказал он. — Этот молокосос повалил меня на корабле каким-то неизвестным мне приемом, но ты, сеньор, в самом деле сильнее меня. Ты мог меня убить! Скажи, почему во время борьбы ты не пырнул меня ножом?

— Нож — оружие подлецов, а я люблю честную борьбу!

— Я не очень меткий стрелок, поэтому боялся вашего Смуги. К счастью, я вовремя вспомнил о письме! Ну, я пошел! Уже скоро рассвет! До свидания.

Альварес исчез в темном переулке.

— Ушел живой… — проворчал Новицкий. — Лишь бы не пытался совать нос в наши дела!

— Мы добыли доказательство того, что он в прямом смысле не виновен в исчезновении Смуги, — сказал Томек. — За остальные его прегрешения он когда-нибудь понесет заслуженное наказание, можешь быть в этом уверен! Но мы не можем поступать так, как он!

— Не знаю, совладал бы я с собой, если бы не письмо Варгаса, — ответил Новицкий. — Если говорить правду, я думал, что Смуга погиб. Поэтому, как услышал, что он может быть у индейцев в плену, я от радости готов был расцеловать этого Альвареса.

— Ты прав, это письмо и меня приободрило. Идем-ка домой, скоро рассвет. Мне надо приложить компресс к левому глазу. Опухло так, что ничего не видно.

— Лучше всего помогает сырой бифштекс.

— Может быть, найдется у Наташи в леднике!

— Посмотри, браток! Наши еще не спят. В окнах горит свет!

— Я ожидал, что так будет. Они догадались, куда мы пошли.

Друзья осторожно вошли на веранду, потом в сени. Они несказанно удивились и даже встревожились, увидев через дверной проем не только всех домашних, но и Никсона.

— Слава богу! Наконец вернулись! — воскликнула Наташа, подбегая к ним. — Разве Альварес…

Она умолкла на полуслове, потому что поразилась внешнему виду капитана Новицкого, красноречиво свидетельствовавшему о его участии в борьбе.

— Что случилось? Почему господин Никсон явился сюда ночью? — обеспокоенно спросил Новицкий.

— Все ли в порядке, ребята? — спросила Салли.

— В порядке, дорогая, — успокоил ее Томек. — Объясни-ка ты, пожалуйста, что здесь происходит.