Томминокеры

– И главное, мои прихожане в этом участвовали, – промолвил Хартли. – А как же? Уж больно стройный был хор голосов – значит, мои не молчали. Согласен?

– Нууу…

Преподобный кисло улыбнулся.

– Похоже, я не так хорошо разбираюсь в человеческой природе, как до сих пор полагал.

– Идем обратно, Дон. Сейчас решают, мостить ли Ридж-роуд.

– Я еще немного здесь постою, – отозвался Хартли, – и поразмышляю о природе человека.

Он помолчал, а потом, когда Фред уже повернулся к дверям, спросил у него почти с мольбой:

– Фред, но ты-то понял? Понял, почему они это сделали? Между нами почти десять лет разницы. Ты-то можешь мне объяснить?

Перри, тоже крикнувший «За!» в рупор из сложенных ладоней, покачал головой и ответил: «Нет». Он хорошо относился к мистеру Хартли, уважал его. И все-таки, несмотря на это (а может быть – только может быть – благодаря этому) испытал какое-то низкое, злобное удовольствие, голосуя за имя, которое предложил Бредли Колсон – лжепророк, мошенник, ворюга, грязный развратник. Нет, Фред Перри тоже совершенно не разбирался в человеческой природе.

Глава 2 Бекка Полсон

1

Ребекка Баучер Полсон была замужем за Джо Полсоном, одним из двоих почтальонов Хейвена и одним из троих работников местной почтовой службы. Джо обманывал свою жену, о чем уже знала Бобби Андерсон. Теперь это стало известно и Бекке. Ей обо всем рассказал Иисус. В течение последних трех дней он поведал ей кучу интересного, хоть и ужасного, и невероятно горького. От этих сведений Бекку тошнило и выворачивало, ей не спалось по ночам, она опасалась сойти с ума… И в то же самое время пребывала в каком-то восторге. Может, стоило заткнуть уши, перевернуть Иисуса вниз лицом или крикнуть, чтобы он замолчал? Да ни за что на свете! Эти знания были подобно темному непреодолимому влечению. И потом… Он же как-никак ее спаситель.

Иисус у Полсонов находился на телевизоре «Сони». Вот уже шесть лет. А до того – поверх двух «Зенитов». То есть, как подсчитала Бекки, не трогался с места примерно шестнадцать лет. Реалистичное трехмерное изображение им подарила на свадьбу Коринна, старшая сестра Ребекки, живущая теперь в Портсмуте. Когда Джо как бы невзначай заметил, что у сестрицы-то, наверное, туго с деньгами, Бекка посоветовала ему помолчать. Не то чтобы она сильно удивилась тогда: где уж этому Джо понимать, что истинно прекрасное деньгами не измеряется.

Иисус был изображен в простом белом одеянии, с пастушеским посохом в руках. А волосы он зачесал ну почти как Элвис после армии. Да, точно: как Элвис с обложки альбома «Солдатский блюз». Карие глаза и кроткий взгляд. А позади него паслись идеально расставленные вплоть до самого горизонта овечки – белоснежные, как из телерекламы нового мыла. Кому как не сестрам, выросшим на ферме в Нью-Глостере, было знать, что нормальные овцы никогда не напоминают пушистые облачка в ясный день, спустившиеся на землю. Впрочем, рассудила Бекка, если уж Иисус умел превращать обыкновенную воду в вино и воскрешать мертвецов, то, наверное, ему ничего не стоило при желании заставить исчезнуть какашки, присохшие к шерсти какого-нибудь ягненка.

Пару раз Джо пытался убрать картинку с телевизора; теперь-то жена поняла почему. О да-а-а! Мать его! Разумеется, ему было что скрывать.

– Мне просто кажется неправильным, что Иисус стоит на телевизоре, когда мы смотрим «Частного детектива Магнума» или «Полицию Майами», – сказал он тогда. – Давай переставим его на твой письменный стол, Бекка? Или… О, знаю! Пусть стоит у тебя на столе всю неделю, а по воскресеньям, когда ты смотришь Джимми Сваггерта или Джека Ван Импе, может возвращаться на телевизор. Спорим, Джимми Сваггерт ему по вкусу гораздо больше, чем полицейские из Майами?

Она отказалась.

В другой раз он заявил:

– Когда настает моя очередь приглашать всех на вечер покера, приятелям это не нравится. Им просто неловко становится блефовать под пристальным взглядом твоего Иисуса.

– А может, им неудобно оттого, что азартные игры – потеха дьявола? – возразила Бекка.

Тут Джо, лучше всех приятелей игравший в покер, не удержался от замечания:

– Дьявольская потеха? Да на нее был куплен твой любимый фен и твое любимое колечко с гранатом! Давай тогда продадим их, а деньги переведем Армии спасения! Где-то у меня валялась их квитанция…

И Бекка позволила переворачивать трехмерную картинку по четвергам, раз в месяц, когда эти раздувшиеся от пива похабники являлись к ней в дом, чтобы резаться в карты… Но и только.

Теперь-то она понимала истинную причину, почему мужу так не терпелось избавиться от картинки. Джо все это время подозревал, что она – волшебная. Или нет, лучше сказать: «священная». Волшебство – для язычников, каннибалов, охотников за скальпами, католиков и прочего люда, но сводится-то все примерно к одному, так ведь? В любом случае Джо явно чувствовал, что в этой картинке присутствует нечто особенное и что именно благодаря ей однажды будет открыт его грех.