Тонкая нить

Вайолет направилась к церковному крыльцу, слегка смущаясь, что пришла с рюкзаком за плечами. Дверь была открыта, и она прошла внутрь. В церкви, кроме нефа, были два боковых прохода, а также множество сидений с высокими деревянными перегородками. Наверху – широкие выбеленные готические арки и высокие окна, большей частью застекленные простым стеклом, и когда солнце садилось и на земле было уже темно, солнечные лучи все еще проникали сквозь них внутрь. Ну и размеры, конечно, совсем не чета Уинчестерскому собору, все-таки это деревенская церковь, с ее уютом и теснотой.

Две женщины уже выкладывали сборники церковных гимнов и молитвенники, а священник перебирал бумаги на деревянной кафедре, вырезанной в форме орла. Справа от входа Вайолет заметила какое-то движение. Она думала, что звонари должны скрываться где-то в башне, и с удивлением вдруг увидела Артура и еще четверых, они стояли в самом низу лицом друг к другу, образовав тесный кружок, и по очереди тянули за веревки, хватаясь за длинную и толстую часть, выкрашенную в полоску. Когда звонарь тянул свою веревку вниз, руки его опускались до пояса, а когда отпускал и веревка возвращалась обратно вверх, он поднимал руки над головой, а потом снова тянул свой конец вниз. Фигуры их были почти неподвижны, слегка расставленные ноги крепко упирались в пол, двигались только руки, а глаза их внимательно следили за движениями друг друга. Время от времени один из них что-то выкрикивал, но Вайолет не могла разобрать, что именно. Казалось, эти люди ведут между собой тайный разговор и одновременно участвуют в неком театральном коллективном обряде. Священник и женщина, раскладывающая книжки, казалось, ничего не замечали или не обращали внимания, а Вайолет от звонарей не могла глаз оторвать. Их движения казались ей удивительными – особенно движения Артура: уверенные, плавные и совершенно естественные. Артур ее не видел, он был полностью поглощен наблюдением за своими товарищами.

Вдруг колокола снова вернулись к прежней нисходящей гамме.

– Стой! – скомандовал один из них, потом каждый колокол ударил еще по два раза, и звон умолк.

Чары рассеялись, звонари отпустили петли, поклонились друг другу и о чем-то негромко заговорили. Вот тут ее и заметил Артур и почти незаметно повел головой. Вайолет кивнула в ответ, но не столь незаметно, поскольку одна из женщин, разбиравшаяся с молитвенниками, остановилась и пристально посмотрела на Вайолет, как смотрят только в маленьких деревнях на что-то очень странное.

– Грэндсайр даблс[13], – объявил один из звонарей. – Дэвид, берешь дискант. Артур, тебе тенор. Поехали, парни.

Все снова сосредоточили внимание друг на друге.

– Внимание! – скомандовал Дэвид и, ухватившись за полосатую часть веревки, потянул на себя. – Дискант пошел… Поехали!

Ударил его колокол, и они стали звонить по нисходящей гамме, еще и еще, пока не прозвучала команда старшего:

– Грэндсайр пошел!

И гамма рассыпалась, Вайолет показалось, что колокола теперь звучат кто в лес, кто по дрова. А женщина с молитвенниками все еще изумленно смотрела на нее, на лбу ее уже проступала складка, она хмурилась, и Вайолет не выдержала и вышла из храма во двор. На самом верху церковного кладбища, отлого спускающегося вниз по обе стороны церкви, она отыскала скамейку и села.

Звон церковных колоколов Вайолет слышала не раз, но никогда не прислушивалась к нему. И теперь никак не могла разобрать рисунок: каждый колокол бил отчетливо, но ей казалось, что они просто брякают один за другим – и всё, никакого порядка не было слышно. И тем не менее звон не был хаотичен, там чувствовался некий расчет. Такое ощущение, будто слушаешь говорящих по-немецки людей, чувствуешь, что в их разговоре есть и строй, и законы грамматики, свой ритм и своя логика, а смысла сказанного не понимаешь.

По дорожке к церкви уже подтягивались и заходили внутрь прихожане. Некоторые внимательно разглядывали Вайолет с ее рюкзаком, и в душе у них, наверное, происходила борьба между христианским желанием поприветствовать ее и деревенской подозрительностью перед незнакомкой, сидящей во дворе их церкви. Наконец какой-то мужчина высокого роста отделился от группы прихожан и легко зашагал вверх по склону прямо к ней.

– Простите, может быть, вы заблудились? А если вы пришли в церковь, то служба скоро начнется.

Он бросил быстрый взгляд на ее рюкзак.

– Благодарю вас, – ответила Вайолет, – но я здесь жду одного друга.

– Понятно… – проговорил тот и одарил ее характерным взглядом.

«Не волнуйтесь, – хотела сказать она, – это не „шерримен“».