Тонкий холод. Книга баллад

Ворон – особая птица,
ворон не воробей:
жить, как собака иль кошка,
мог бы среди людей.

Мог бы, да, видно, не хочет:

скучно ему меж нас, —
в мирах иных на подхвате,
он – как рыцарь на час.

К людям он мог бы явиться —

на подоконник став,
им будущее прокаркать:
он в предсказаньях прав!

Но вовремя бы закрыли

люди свое окно —
должно быть, как этот ворон,
будущее темно.

Зачем роковое знанье:

сколько еще им жить?
не зная о смертном часе,
можно лишь не тужить.

Еще мог сказать бы ворон

людям о предках их:
тех, кому было мало
равных в грехах земных.

Но сведенья вещей птицы:

точные век назад,
нынче слегка устарели:
рай уж не тот, и ад.

И там перемены схожи

со сменой ночей и дней:
людям понять это трудно,
птицам еще трудней.

Что же до саги с ковчегом,

здесь сработала честь:
ведь Ною втайне хотелось
голубя предпочесть.

Ворон и дерзок и черен,

голубь смирен и бел —
один другого от светлых
и отстранил от дел.

Хотя и по доброй воле:

ворон не против был,
и клюв совать во все дыры
пыл его поостыл.

И то сказать – побегушкой

столь непохожих сил:
то есть небесных и адских
издавна он прослыл.

И нашим и вашим спляшем:

славы большой тут нет!
для ворона оба мира —
в картах двойной валет.

Может, меж светом и тьмою

он устал выбирать —
но тогда что остается?
птицей простою стать.

Да он и сам понимает:

что от его услуг?
не враг он суетным людям,
также он им не друг.

Да, славное было время —

ворон не мог молчать,
и свой уникальный опыт
людям мнил передать.

Теперь времена другие:

мир пленил интернет —
для всех запредельных истин
он как бронежилет.

Как информацию ищут

люди ночи и дни,
так ворон в поисках пищи —
снова равны они!

И зрит на прохожих ворон

черным своим глазком,
внутреннего превосходства
не находя ни в ком.

Я этот взгляд характерный

часто в зверях встречал —
как будто вопрос в нем к людям
вечный снова звучал.

Но смертные люди не в силах

дать ответ на него —
если ж ответ невозможен,
молчать лучше всего.

Или беседа на равных —

этот мне ближе путь:
всегда поболтать стараюсь
с ними о чем-нибудь.

Люблю осторожный отклик

их на мои слова,
поскольку в нем нет и близко
нашего шутовства.

Как вещи, звери серьезны:

так серьезен лишь бог, —
понять их тайную близость
ворон мне и помог.

Спасибо, вещая птица!

вот, значит, нынче как:
окольными лишь путями
свет разгоняет мрак.

Великое сделав дело,

свой на мне дерзкий взгляд
попридержал чуть-чуть ворон:
был он как будто рад.

Общенье наше обоим

видно, в жилу пошло:
помог и ему я вспомнить
старое ремесло.

Взаимная благодарность

будет отныне нас
связывать: правда, надолго
или только на час?

Обе нам альтернативы

будет легко принять,
ибо друг друга сумели
мы до конца понять.