Тонкий меч

Я поднялся и, едва закрыв дверцу, вздрогнул и в ужасе отшатнулся. На буфете сидела посланница и потирала лапки. Была ли это та же самая, что отдыхала на пальце у Господина Смерть? Может, она полетела за нами, а мы не заметили?

— Тебе нельзя сюда! — крикнул я. — Слышишь? Прочь!

Гадкая тварь прекратила потирать лапки и уставилась на меня. Голова у нее вращалась толчками, словно механическая. Что она тут делает? Неужели измеряет отпущенное мне время? Что, если она чует, когда я умру?

— Прекрати сейчас же! — велел я. — Убирайся!

Муха взлетела и принялась кружить над моей головой. Меня охватила паника. Я отчаянно замахал руками, отгоняя ее. Когда муха снова села на буфет, я, не задумываясь, прихлопнул ее рукой.

И сразу же похолодел, увидев на ладони серое липкое пятно и торчащие лапки. Голова оторвалась и висела на тоненькой ниточке. Я пришел в ужас от этой картины. Но больше всего я боялся того, что скажет Господин Смерть.

Нет, он не должен об этом узнать! Надо побыстрее спрятать тельце, пока он не вернулся. На полу стояло мусорное ведро, почти пустое — только фруктовые очистки на дне да обгоревшая прихватка. Я опустился на колени и стряхнул на нее муху. Потом встал, взял немытую тарелку, соскреб с нее остатки торта и бросил сверху. В следующий миг в дверях появился Господин Смерть.

— Все в порядке, Саша? — спросил он. — Ты белый как мел.

— Ничего страшного, — ответил я и поспешно сунул руки в корыто с водой, чтобы смыть все следы. — Нашел полотенце?

— Конечно! — прощебетал Господин Смерть. — Давай так: ты моешь — я вытираю?

— Ладно.

Он встал рядом, держа наготове полотенце.

— Ты правда здоров? Что-то ты как на иголках.

— А мыла здесь нет? — спросил я. — Без этого нам не вымыть посуду дочиста.

— Не беспокойся: она будет достаточно чистой. Не стоит делать из мухи слона.

Прежний Господин Смерть

В доме Господина Смерть меня, Трине, Принцессу и Хёдера поселили в одной общей спальне, и мы быстро устроили там кавардак. Повсюду валялись плащи, куртки и башмаки, а на ночном столике стояло блюдце с миндальным тортом, от которого уже попахивало. Кровати оставались незастеленными с утра до вечера. Под карнизом, на котором обычно спал Хёдер, скопилась куча перьев.

В тот день мы решили построить хижину. Стащили с кроватей матрасы и поставили торчком — это были стены. Потом накрыли их одеялом вместо крыши. Когда все было готово, мы забрались внутрь. Но Трине захотелось добавить подушки, чтобы стало еще уютнее. Он выбежал из нашей хижины, и мы слышали, как он шарил по комнате, собирая разбросанные подушки. Внезапно наш друг выкрикнул:

— Они здесь!

Мы выглянули наружу. Трине стоял у окна и смотрел вниз, в сад. Подушки он побросал на пол. Мы подбежали и прижались лбами к стеклу.

Это прибыли отряды с Трехрогой вершины. Король Спарты и примерно двадцать его спартанов заняли площадку для крокета. Господин Смерть уже был там и приветствовал их, а Банке отчитывал кого-то, кто бросил походный мешок на клумбу.

Спартаны сильно пострадали в бою. У меня сжалось сердце при виде открытых ран и запекшейся крови. Король морщился от боли всякий раз, когда ступал на левую ногу. Одному бедолаге выкололи глаз, другому отрубили ухо — видимо, совсем недавно. Свава тоже вернулась. Она сидела на плече у Господина Смерть, словно носовая фигура на корабле, а когда он смахнул ее, перелетела на яблоню и сразу там заснула.

— Ты что, не хочешь спуститься и встретиться с папой? — спросил я Принцессу.

— Не уверена, что он хочет встречаться со мной, — пробормотала она.

Принцесса в замешательстве наблюдала за Королем Спарты. Хромая по лужайке, он отдавал приказы о разведении костров. Нас мучали угрызения совести: именно мы, дети, были виноваты во всех этих увечьях.

А воины все прибывали и прибывали. Многие валились на траву, вытягивая раненые лапы. На еловой изгороди устраивались гарпирии, их раны сочились чем-то желтоватым. У садового стола сложили свои пожитки хильдины. На них было больно смотреть: распухшие рыла, рассеченные губы, выбитые зубы, лбы в шрамах. По мордам текла кровь.

Капитан Копытач прошел наискосок по лужайке вместе с Тялве. Его голову стягивала грязная, в пятнах, повязка. Тялве еле передвигал копыта от усталости, но, похоже, избежал серьезных увечий. Трине постучал в окно, а когда отец и брат подняли глаза, махнул им. И да, Тялве просиял и помахал в ответ. Но Капитан Копытач лишь мрачно зыркнул на Трине. Он что-то проговорил старшему сыну, и они направились дальше — туда, где для них устанавливали шатер.

Я положил руку другу на плечо.

— Он просто немного… ну… сердится. Это пройдет. Веришь?

Трине сглотнул.

— Может, и верю.

Мы еще постояли у окна, наблюдая, как все эти горе-вояки собираются на площадке для крокета. Я думал о словах Королевы Спарты: в игре каждый может победить. А вот в настоящем бою? Сколько я ни вглядывался в эту толпу, не мог найти ни одного победителя.