Тонкий меч

— Хёдер из Гарпирии, твоя мама — мудрая почтенная дама. Что говорит она об играх с мечом?

— Хм… — пробормотал Хёдер. — Ей нравится, когда мои сестры играют с мечами. Но она считает, что для меня это занятие не подходит.

— Вот как? Почему?

— Потому что в Гарпирии мечи — не для мальчиков. И отцы тоже не участвуют в битвах.

Господин Смерть, казалось, обдумывал услышанное. Внезапно он встал и поспешно направился к нашим родителям. Мы не разобрали, что именно он им сказал, но догадались: он сердится. Господин Смерть размахивал руками и ругался, а взрослые сжались, будто кто-то вбивал в них гвозди. Они еще долго стояли вот так, а потом Господин Смерть быстрым шагом вернулся к нам. Он улыбнулся и снова сел на скамейку.

— Ну вот, я поговорил с вашими родителями. Надеюсь, они всё поняли.

— Поняли что? — спросил Трине.

Господин Смерть вздохнул и прислонился спиной к старой яблоне. Он задрал голову и любовался облаками, медленно плывшими по небу, словно ослепительно белые корабли.

— Дело в том, — начал он, — что есть место, где дети очень спешат.

— Спешат куда? — удивился Хёдер.

— Спешат повзрослеть, — объяснил Господин Смерть, оттирая с рукава пятно от варенья. — И это то место, откуда пришел ты, Саша. — Он слегка пожал плечами. — Но сами дети не виноваты. — Он слегка пожал плечами. — Чаще всего родители их подталкивают. Они спрашивают ребенка: кем ты будешь, когда вырастешь? Готовься, торопят они. Вот станешь взрослым — как тогда поможет тебе деревянный меч? Ты же принцесса, говорят они, выбери настоящее оружие. А если ты пока маленький и ни на что не годный, научись хотя бы мыть посуду. Если ты мальчик — бери пример с отца или старшего брата. Старайся стать таким же, как они.

Господин Смерть теребил пояс халата. Мне показалось, что ему неприятна была сама тема разговора.

— Детство быстро проходит. Это короткая пора, а детей еще и торопят! Но здесь у нас все по-другому. Когда я создаю вас, вы уже полностью завершены. Признаюсь тебе, Трине Копытач: единственное, что ты должен уметь, — играть. То же самое касается Принцессы Спарты и Хёдера из Гарпирии. Но эти трое, — он кивнул в сторону родителей, — пытаются воспитывать вас так, как люди воспитывают своих детей. Словно вы еще не стали самими собой, а только станете в будущем.

Он повернулся и погрозил им кулаком. Взрослые только-только пришли в себя после выволочки, но под сердитым взглядом Господина Смерть снова сжались.

— Так ты считаешь, что люди поступают неправильно? Они не должны готовить детей ко взрослой жизни? — спросил я.

— Ну, — вздохнул Господин Смерть, — я полагаю, они делают это из добрых побуждений. Но они вечно спешат, с самого детства. Хотят показать, что достигли чего-то, понимаешь?

— А разве это неправильно?

Господин Смерть поднял руку, сорвал красное яблоко и впился в него зубами.

— Не знаю, насколько это неправильно, — ответил он, — но когда я прихожу, то очень многие люди сожалеют о том, как жили. Говорят, что теперь предпочли бы синицу в руке журавлю в небе. Но уже поздно.

Он улыбнулся. Рот его был полон белой сочной фруктовой мякоти.

— Вот так, дети. Ну, играйте дальше.

Он встал и прогулочным шагом направился к смородиновым кустам. Халат волочился за ним по траве, словно мантия.

Тялве берет карамельку

Как-то вечером мы с Трине и Принцессой бродили вокруг крокетной площадки. А Хёдер, как обычно, парил над нами, распластав широкие крылья. На самом деле мы направлялись в сад, но решили пройти мимо лагеря — посмотреть, что там происходит. Газон был вытоптан и покрылся проплешинами. Повсюду выросли горы отбросов, из отхожих ям воняло. Пятна кострищ напоминали воронки от метеоритов. На ветках елей сушились штаны и рубахи. Гарпирии пытались устроиться там же и возмущались, что рядом висит белье. Кто-то вынес стол из гостиной, и теперь два хильдина и спартан играли за ним в кости. Повсюду на палатках пестрели яркие вымпелы.

Поднятый флаг развевался и на флигеле, стоявшем на краю сада. Я уже знал, что там в перерывах между поездками хранился паланкин Господина Смерть. А еще там были насесты для восьми гарпирий-носильщиц. Хёдер сказал, что стул вернулся на место с опозданием — из-за беспорядков на Трехрогой вершине. У некоторых носильщиц были маленькие дети, так что они не хотели покидать свои дома, испугавшись слухов о вторжении вражеских войск. Но теперь паланкин точно стоял во флигеле: на это указывал поднятый флаг.

Вдруг Трине остановился. Из одной палатки вышел Тялве. Он что-то неразборчиво бормотал на ходу и, казалось, брел куда глаза глядят.

— Привет, — окликнул его Трине.

Тялве вздрогнул, очнувшись от глубокой задумчивости.

— Привет.

Братья немного постояли молча, словно стесняясь друг друга. Потом Трине спросил:

— Почему ты не приходишь есть торт?

— Нет настроения.

— Нет настроения?

— Да.

— Привет, Трине! — крикнул Буре Барст из палатки. Точильным камнем он пытался заострить свой старый потускневший меч. Из-под его копыта летели искры. — Как дела?

— Хорошо, — ответил Трине.