Топ-модель

Шулеру по жизни казалось, что он спит, и ему снится дурной сон. К его сожалению, это был далеко не сон. Мы наступали на него и гражданин Сопикович решил: его снова будут бить - и бить больно. И не только по голове. Отступая, некрасиво плюхнулся на тахту и взвизгнул тонким фальцетом:

- Кто вы такие?!

Мой товарищ с удивлением отвечал, мол, мы из благотворительной организации, которая занимается решением неких проблем, связанных с игрой в карты.

- В карты? Какие карты? Я не играю в карты? - нервничал человек на тахте. Затем раздался лязг зубов и вопрос: - Она с вами?

- Кто?

- Вот эта... б-б-благотворительница! - и невольно поправил заплату на макушке.

- Она лучший наш работник, - ответил охотник на людей, садясь в кресло перед компьютером. - Ну-с, тренируемся, Ананий Ананьевич. И это правильно надо долги отдавать.

- Ах, - радостно вскинулся Сопикович. - Так вы за долгом от Севы Зайченко?

- Именно от него, - невозмутимо ответил менхантер.

- Минуточку. Разрешите... - и тиснул руку в дальний угол стола; порывшись там с напряженным лицом, вырвал на свет плотную пачку долларов: Только Ирочке не говорите. Она меня не поймет. Ее мамаша загибается уж год десятый. Живучая, я вам скажу... - И с угодливостью вручил деньги моему спутнику.

Тот меланхолично взял пачку, чуть распушил её и проговорил:

- Имеем мы, Ананий, к тебе иной бубновый интерес.

- Я так и знал, - всхлипнул лже-Арнольд. - Она меня сама пригласила на танец. А я её угостил шампанским. А она за это меня... вот...

- Маша, - с укором молвил Алекс. - Зачем же ты так? Тебя, оказывается, угостили шампанским, а ты... по голове...

- Это не я, - фыркнула. - Он сам споткнулся.

- Как споткнулся? - взвизгнул шулер. - Ну, товарищи, у меня нет слов...

Всю эту ахинею прерывает стук в дверь - Ирина Горациевна с подносом, где чай и пирожки собственной выпечке. Ее ноздреватое лицо имеет такое уморительно-стыдливое выражением, что я с трудом сдерживаю смех. Очевидно, она живет иллюзией, что её супруг лучший в мире и занимается нужным трудом на благо всего общества.

- Ирочка, - страдает тот, - мы очень заняты.

- Ананечка, ты себя не жалеешь, - и удаляется, пританцовывая на безразмерных босоножках.

- Какая приятная во всех отношениях женщина, - замечает Стахов. - Не хотелось бы её огорчать...

- Прекратите, - сопротивляется лже-Арнольд. - Я не понимаю цели вашего появления здесь?

- Нас интересует, - делает паузу Алекс и плюхает денежную пачку на стол. - Кому ты жаловался на молоденькую стервочку?.. Прости, Маша.

- Ничего, - киваю я.

- Итак?..

- Я жаловался? - изумляется Сопикович. - Зачем?

- Вспомни. Играли, пили, говорили...

- Играли, пили, говорили, - повторяет с обреченностью. - Мне же пить нельзя?

- А играть?

- Играть можно.

- Ну вот, - убедительно заключает Стахов. - Играли и говорили о бабах. С кем? С Зайченко - раз!

- А зачем это все?

- Здесь вопросы задаю я.

- Ну, когда вылечился, то встретился с друзьями...

- Из модельного бизнеса?

- Да. Я не обманывал вас, Маша...

- Фамилии, адреса, телефоны?

Через несколько минут у нас были данные на четырех персон, которые знали о том, что случилось с их приятелем на море. Расчет охотника на людей оказался точным: после выписки из больницы лже-Арнольд учинил мальчишник, где все и узнали о его неудачном походе на юг.

- Но фамилию я не называл, - утверждал. - Маша и Маша. Говорил, что эта... э-э-э... девочка мечтает стать топ-моделью. Зайченко ответил на это: мало мне "его" манекенщиц.

- Но городок-то называл?

- Дивноморск, - признался шулер, - называл.

- Прекрасно, - заключил менхантер. - Картинка как будто складывается. Да, Маша?

Я согласилась. Зачем спорить, если в упомянутой встрече "мальчиков" принимали такие действующие лица, как Всеволод Зайченко, Вениамин Соловейчик, Владимир Зубец, Лёня Бирюков. Выбирай маньяка - не хочу!

Однако, признаться, меня не покидало чувство: мы идем ложным путем. Почему? Ответ - зачем модным кутюрье-модельерам, у которых всяких разных "вешалок" хватит на сто жизней вперед, заниматься пришлой провинциалкой, донимать её сумасшедшими телефонными звонками, угрожать. И после - убить. Как это случилось с Танечкой.

Да, у этих "мальчиков" море разливанное из тех топ-моделей, кто готов на все ради карьеры в Высокой моде. Болезнь? Быть может. Но не убеждает. И самое главное: мне знаком голос Севы Зайченко и Вени Соловейчика. Трудно сказать, какие виды на меня у последнего, однако он приметно не относится к маньяку. Остается двое: Зубец и Бирюков.

Все эти соображения выказала уже в джипе, который мчал по вечернему, утомленному от прошлой жары городу. Чаю с опилками и домашними пирожками мы так и не выпили, оставив лже-Арнольда в глубоком недоумении о цели своего визита.

- Хорошо, - согласился с моими доводами Стахов. - Делаем просто: сейчас же звоним Зубцу и Бирюкову. Если кто-то из них, узнаешь по голосу.

- А что говорить? - спросила.

- Они сами скажут, - недобро ухмыльнулся мой спутник.

- Как-то прямолинейно, - позволила себе заметить. - Хитрости нет.