Тополя нашей юности

— Не спеши, дядька, — слышится тот же голос. — Будька тебя на мотоцикле подвезет. Пошел заправляться…

Возле молотилки новый взрыв смеха. С бригадиром Петром Будькой сегодня не очень церемонятся. С утра он бегал по току, командовал и приказывал, а теперь лежит под стогом и спит. Причину перемены в настроении бригадира знают все. У него в Полыковичах большая родня, и Будька давно мог сидеть у кума на почетном месте за праздничным столом. Но пришлось смириться. То ли с горя, то ли просто чтобы наверстать упущенное, Будька за завтраком хватил лишнего и сейчас отдыхает.

Демид подходит к молотилке. На нем новый суконный костюм, вышитая сорочка, на ногах начищенные сапоги.

— Можно было бы и подвезти, — говорит Демид. — Разве не заслужил? Да у нас не в ту сторону смотрят. Религиозный праздник! А может, мне не на праздник, а по делу нужно. Умники!

— А что у тебя за дело, дядька Гузик?

— Это мне знать…

В разговор вступает Марыля Синица, заведующая семенным складом. Она несет охапку новых мешков и не очень дружелюбно посматривает на сторожа.

— До вечера можете гулять, — говорит Марыля. — А вечером должны быть тут. Склад вам не игрушка. Я за вас отвечать не собираюсь.

— А тебя никто и не просит! — горячится Гузик. — Есть начальство повыше тебя. Ты каждый день летишь куда хочешь, и я не спрашиваю, где ты была. А тут, если на веку червяку раз пришлося…

— Правильно, дядька! — подзадоривает сторожа кто-то из парней. — Дай там жизни. Склад не убежит, а «пречистая» раз в году бывает.

— Пречистая, пречистая. — огрызается сторож. — Нашли гуляку Демида Гузика. Склад пропил… Если меня на свадьбу послали, то не могу же я, крестный отец невесты, не пойти? Не могу. Там зачем же языками молоть?

— Теперь ясно, дядька Гузик, — хохочут парни. — Недаром ты сегодня таким кавалером…

Что-то бормоча, Гузик отходит.

— На Марылю не обижайся, дядька! — кричат ему хлопцы вдогонку. — Все девчата такие. Они злые, что их замуж не берут. Боятся их характера и бегут жениться в Полыковичи…

На току только и разговора что про свадьбу. Вслух обсуждают жениха и невесту. Сегодня женится их же парень Рыгор, работающий теперь в Полыковичах трактористом.

Лицо Ивана Книги, который только один не принимает участия в разговоре, то краснеет, то бледнеет. Хлопец в эту минуту просто боится, чтобы с ним кто-нибудь не начал разговора. Скрывать своих чувств Иван не умеет…

У девчат против Ивана заговор. Посматривая в его сторону, они делают друг дружке таинственные знаки и прыскают со смеху. Их интерес к Ивану и его настроению очень велик — перемигивания и насмешечки не прекращаются с самого утра.

Иван видит все это, и его еще сильнее разбирает злость. Он злится на себя, что согласился пойти на ток, на рябую Марылю Синицу, которая выставляет себя начальником, на всех, у кого здоровая глотка. Но больше всего Ивана выводят из терпения намеки и загадки, которыми, будто сговорившись, разговаривают все сегодня.

Парень встает и подходит к трактору. Мерно постукивает старый, сработанный мотор, в радиаторе шипит пар, бесшумно скользит блестящий привод. По току как одержимая носится Марыля. Она то бежит в склад, куда втаскивает полные мешки, то суетится возле весов. Грохочет молотилка, глотая сноп за снопом. Хохочут запыленные до самых ушей парни и девчата.

Иван берет старое дырявое ведро и идет к колодцу.

— Мотор перегрелся, — говорит он, не обращаясь ни к кому. — Нужно залить воды…

После того как парень исчезает, с минуту все молчат. Потом, словно через открытые шлюзы, прорывается на волю истомленное долгим ожиданием девичье красноречие.

— Это все Марыля виновата! — кричит со стога шустрая белесая девчонка. — «Молотить, молотить!» Ей хоть бы что, а у хлопца сердце разрывается…

— Цел будет, не помрет. Еще ни одного не отнесли на кладбище из-за этого.

— Такая уж царевна эта Шура. Просто дураки наши парни. Куда один, туда и все…

— В Полыковичи их тянет…

— Однако повыжала из Ивана эта Шура воды. И с носом оставила. Так ему и нужно. Пусть не бегает за чужими…

Теперь в наступление перешли парни.

— Молодец Рыгор, из-под носа у Ивана выхватил дивчину.

— Было за что повоевать. Такой у нас с огнем не найдешь. Наши девчата просто от зависти наговаривают на Шуру.

— Далеко им до Шуры. Такая только глазом поведет — и хлопцы за ней цугом.

— Все девчата такие. Кто больше перед ними юлит, к тому они и липнут.

Пришел Иван со старым ведром, из всех дырок которого журчала вода. Разговор в один миг оборвался. Тарахтел трактор, гремела молотилка, густыми клубами поднималась серая едкая пыль. Иван залил воду в радиатор, поднял капот и начал копаться в моторе. Через несколько минут мотор стих, привод, беспомощно скользнув, повис дугой в воздухе.

— Все, — сказал тракторист, вытирая руки паклей. — Нужно свечи менять…

— Иван, хоть часик еще, — попросила Марыля. — Завтра бы завезли в район эти восемь тонн и рассчитались. Мы и так от Полыковичей отстали.

— Что я, сам запрягусь в молотилку? — огрызнулся тракторист. — Сказал все, — значит, все.