Торговцы культурой. Книгоиздательский бизнес в XXI веке

Как дальше поступят стороны, неясно. Они могут пересмотреть соглашение таким образом, чтобы попытаться снять возражения, высказанные судьей Чином, или могут отказаться от соглашения, продолжить судебный процесс и разрешить вопрос в судах, – пока об этом говорить слишком рано. Но каков бы ни был конечный результат, этот спор прекрасно демонстрирует, что издательства и другие представители издательской индустрии оказываются вовлечены в события, которыми они не управляют и в которых темп изменений обусловливается гораздо более крупными игроками, ведущими иные битвы и преследующими иные цели. Никто в отрасли не имеет четкого представления о том, куда все это движется и чем закончится, и от них не стоит ждать ответа на этот вопрос – просто есть слишком много не поддающихся учету факторов. Многие в индустрии были бы рады увидеть ту или иную одобренную версию соглашения: они сочли бы это своего рода победой и, несомненно, имели бы на это право, поскольку оно формально признает права правообладателей, обязывает Google предоставить финансовую компенсацию тем, чьи книги уже отсканированы, и накладывает четкие ограничения на то, что Google может делать с материалами, защищенными авторским правом. Оно также устанавливает некоторые стандарты в совершенно неизведанной области, так что ни Google, ни какой-либо другой игрок не могут начать оцифровывать библиотеки, полагая, что они могут делать с контентом все что захотят. С другой стороны, есть те, кто не без оснований опасается, что любое соглашение такого рода поставит Google в еще более сильную позицию в новой информационной экономике, сделав его практически неуязвимым в качестве крупнейшего хранилища оцифрованных книг, фактически монополистом. Они утверждают, что культурное наследие, которое составляет огромное количество ранее изданных книг – как образующих общественное достояние, так и «сиротских», – просто слишком важно, чтобы оставлять его в руках частной корпорации, чье будущее и приоритеты будут определяться акционерами, а не общественными интересами[108].

Третий способ, которым издательства могут реагировать на угрозу пиратства и нарушения – фактического или предполагаемого – авторских прав, – это активное насыщение рынка контентом в подходящих электронных форматах. Многие издательства считают, что ничто не стимулирует нелегальный обмен электронными файлами больше, чем неспособность или нежелание правообладателей удовлетворять подлинный спрос на контент, вызванный широким распространением какого-либо устройства для чтения. «Мы просто хотим быть уверены в том, что, когда это произойдет, индустрия будет способна поддержать правильные продажи через это устройство, чтобы мы не оказались в ситуации, когда в индустрии заправляют пираты, а не законные продавцы», – сказал один топ-менеджер крупного издательства массовой литературы. Поэтому большинство крупных издательств тратит много времени, сил и денег на то, чтобы их контент был представлен в надлежащих цифровых форматах, а их цифровые архивы были в хорошем состоянии. Как и в случае сухого закона, отсутствие желаемого контента, доступного через законные каналы, может только стимулировать незаконную торговлю контрабандными товарами.

Хотя вопросы пиратства и нарушения авторских прав действительно беспокоят тех, кто занимается распространением цифрового контента, есть еще один вопрос, который вызывает растущее беспокойство среди издательств массовой литературы. Я брал интервью у топ-менеджера, которого только что процитировал, в ноябре 2007 года, в тот самый день, когда Amazon выпустил Kindle в США, и он, как и все в издательской индустрии, был крайне удивлен, когда Amazon объявил, что собирается продавать бестселлеры New York Times и новые книги для Kindle за 9,99 доллара. «Знаете, откуда они взяли эту цену? – спросил он меня тоном, свидетельствующим о том, что он все еще не отошел от шока. – Не от нас. На самом деле они теряют деньги на большинстве книг, которые продают. О чем они думают?»

Призрак ценовой дефляции