Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии

«По словам моей матери, ее отец часто говорил: «Дитя мое, если перед тобой стоит выбор, по какой дороге пойти, всегда сначала спроси себя, какая дорога труднее, и выбери ее. Она и будет правильной». Она обладала развитым чувством долга, которое ей удавалось сочетать с радостной безмятежностью. Она постигала жизнь под влиянием Гете и Бетховена. Ее дом был строгим, почти спартанским, но в то же время я был там счастлив. Все, что надо было сделать, делалось с абсолютной тщательностью; то, что надо было обдумать, обдумывалось до мельчайших последствий; к тому, что считалось важной целью, шли с крайним упорством…

Мама любила музыку и сочинила несколько музыкальных произведений. Они в сжатой форме выражают ее чувства. В них слышатся ее счастливые мечты, которые находятся за пределами земных конфликтов и повседневных проблем. После замужества ей пришлось управлять большим имением – задача, к которой ее не готовили и которая иногда тяжким бременем ложилась на ее хрупкие плечи. В те годы она выработала в себе огромную силу воли. Когда они с отцом прожили больше двадцати лет, отец тяжело заболел, и мама избавила его от всей работы и всех тревог. Несмотря на продолжительную болезнь отца, сопровождавшуюся у него приступами глубокого уныния, в нашем доме всегда царила гармония. Это ощущение гармонии было самым главным, что мама дала мне в годы формирования моего характера.

Она всегда помогала мне с уроками и относилась к этому очень строго. Стоило мне сделать хоть одну помарку, и приходилось переписывать всю страницу. Часто дело не обходилось без слез. Мама снова и снова критиковала мои ошибки, пока не убеждалась в том, что я этого не забуду. Сегодня я глубоко признателен маме за то, что она была со мной такой строгой… Каждый вечер она заставляла меня молиться, хотя никогда не была догматичной в религиозных вопросах. Однажды она сказала, что, как ей кажется, многие религиозные догматы противоречат истинной вере; но она терпимо относилась к тем, кто с ней не соглашался. Пока мне не исполнилось тринадцати лет, она всегда присоединялась ко мне в моих вечерних молитвах; часто она на несколько минут поднималась ко мне в комнату, даже если в тот вечер у родителей были гости.

Позже, когда мне велели молиться одному, она, бывало, говорила мне: «Дитя мое, прежде чем ты начнешь молиться, спроси себя, что ты сегодня сделал неправильно или мог бы сделать лучше. Все мы каждый день совершаем ошибки. Надо быть нетерпимым к своим ошибкам».

После того как отец заболел, она забросила музыку, но через несколько лет после его смерти снова начала играть на фортепиано свои любимые сонаты Бетховена и фуги Баха; она брала уроки и сочиняла новые произведения. Мама замечательно ладила с внуками, которые ее обожали. Бывало, она говорила: «Старики могут большему научиться у молодых, чем молодые у стариков». Когда ей пришлось покинуть свою любимую Швабию и переехать в Англию, она быстро привыкла к новой родине и старалась больше узнать о ней и ее жителях. Она восхищалась их мягкостью и честностью, их самодисциплиной и сильной верой. Во время войны она жила в Лондоне и никогда особенно не боялась воздушных налетов. Она была убеждена, что Гитлер будет побежден, потому что тогда шла битва сил добра человечества против сил зла. Мама не была уверена в том, что доживет до победы. Когда она эмигрировала, ей было семьдесят три года.

Мама верила в важность истинных ценностей, в самое главное. Она не выносила снобов и светскую жизнь. Она никогда не жила в домах у своих детей. «Старая мать нужна для того, чтобы любить и помогать, а не для того, чтобы вмешиваться и быть бременем», – говорила она нам.

Как-то речь у нас зашла о том, как трудно говорить правду близким друзьям – вот почему люди часто лгут, не желая ранить чувства друг друга. Мама уверяла, что любая ложь, даже ложь из добрых побуждений, всегда разъедает, что друзьям необходимо говорить правду, пусть и как можно тактичнее. Кроме того, она всегда внушала: по отношению к другим необходимо поступать как можно лучше. Она любила цитировать Гофмансталя: «Одни живут просто как зрители; другие принимают активное участие в жизни, страдают, радуются, чувствуют себя виноватыми или счастливыми с другими; только они живут по-настоящему». Еще одной любимой цитатой мамы была:

Dein Gluck, oh Menschenkind, Glaub es mitnichten, Dass es erfullte Wunsche sind Es sind erfullte Pflichten».

Смысл этих слов такой: «Счастье – не исполнение желаний, но исполнение обязанностей». Они точно отражают жизненную философию Зигмунда Варбурга. Он никогда не забывает о своих обязанностях – по отношению к семье, к деловым партнерам, клиентам, друзьям, даже партнерам по бриджу. Он играет в бридж очень сосредоточенно. Он не хочет подводить партнера.