Тоска по Лондону

Помогут ли прошлые решения, вот вопрос. Быть или не быть — с такими альтернативами Руководящая Сила в мирное время еще не сталкивалась. Корабль очевидно идет ко дну, по крайней мере, я так понимаю, а они, судя по всему, по-прежнему уверены, что крен можно исправить перемещением идеологического балласта. И что у них в запасе вечность. Опасные вещи вдолбила им в головы титская школа. Первый Поэт эпохи убаюкивает их, и с его строкой на устах — со строкой, которая уж к ним-то ни малейшего отношения не имеет, — они дремлют под мраморно опускающейся надгробной плитой. Таково ехидство заученного.

Но со мною-то что делается… Опять отвлекаюсь от их собачьих дел. Разленился, домашнее задание не приготовил. Привык жить по солнцу с утра до вечера, а теперь что же — снова по минутам и секундам?

Концентрируюсь на Секе. Вчера сидел далеко и не очень его разглядел. Отцвел старый товарищ. Но вообще он ничего, я в его возрасте выглядел хуже, только что худее оставался. Он, правда, более плотного сложения, ширококостный. И глаза широко поставлены.

Здесь, вообще-то, представлены все генотипы. У зав идеологией глаза близко к носу, а нос лисий. И с бородавкой. Низенькие тонкие волосики, против света контур черепа язвительно сдвинут вперед. Длинный тонкий рот улыбается. Длинный подбородок, для симметрии на нем еще одна бородавка. Породистый, как собака. Кем же он был в прежней моей жизни? Зав сектором, а то и просто инструктором. Ишь, ерзает, не сидится ему, шопотом вовлекает Редуктора, что-то, должно быть, занимательное, на обрамленной сединами чугунной физиономии мудиста-садохиста брови ползут кверху, и он не спеша, конечно, придвигает стул и наклоняется, приложив ладонь к волосатому уху. Вот кому годы к лицу. Молодым он был жлоб жлобом, а теперь стал красавец-мужчина. Да и супруга его шлюха республиканского калибра, а у высокопоставленных шлюх известно какие мужья, им даже прикидываться не надо, чтобы выглядеть благородными. Уютно так переговариваются тихими голосами, не забывая при этом поддерживать контакт с Секом. Говорят-говорят, но каждый нет-нет и облучит его взглядом, а как один отведет глаза, так другой направит, так что они остаются подключены постоянно — вот-де мы, в любой момент-с…

Сек почти безмолвно висит на телефоне, брови слегка насуплены, слушает, отвечает неразборчивыми репликами, царедворцев не замечает, что-то царапает в блокноте, но по мне скользнул-таки взглядом, вроде бы озабоченноым, но все-таки по мне скользнул, а по вассалам нет.

Я смущен своим лакейским удовлетворением и в оправдание себе замечаю, что у него хорошее лицо, у Сека, этому он во многом обязан успешной карьере, не такой уж маловажный фактор, как некоторые думают. Физиономия умного крестьянина, хотя по меньшей мере два поколения его предков уже не пашут землю. Светлые волосы, светлый взгляд, вдумчивая манера разговора. Это подкупает.

Меня не удивило, когда он — еще в прошлой жизни, конечно, — признался, что его вызывали на самый верх для информационной беседы: дескать, сводки получаем победные, а как там на самом деле? не о цифрах речь, их вы и сами не знаете, и не разоблачений от вас ждем, понимаем, над вами свое начальство, и вы его не подведете, но мы не этим интересуемся, а настроениями прежде всего, ну, и организацией, структурой, да и предложениями тоже, дела-то, если начистоту, идут сами знаете как, не вам объяснять…

Еще бы, он парень умнющий и соображает, не отходя от кассы.

И что же ты им предложил, спросил я. Он коротко улыбнулся: то, что они хотят услышать, они спрашивают, но неприятных ответов не желают, отвечать надо так, чтобы ничего радикального, чтобы по замечанию можно было принять не слишком обширные и не затрагивающие сути дела меры.

Уверен, он произвел благоприятное впечатление. А что не вылез выше, на то было много причин. Изрядно счастлив я в товарищах моих, вакансии как раз открыты, то старших выключат иных, другие, смотришь, перебиты… О нем этого не скажешь, время мирное, старичье охранялось почище архитектурных памятников. Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы, об них как истинный философ я сужу… Об этой стороне мало что знаю. В свое время он ни через кого не переступил, поднимался без жертв.

Но вот когда еще его опрашивали о делах… Понимали. Но — не сделали ничего. Бездарно упустили время…

По титскому принципу подбора кадров Первый в Галиции всегда украинец, но восточный, дабы впечатления детства не ранили его воспоминаниями о страданиях рiдноi землi-неньки. Второй может быть и местного происхождения, но нет — так нет, особой заботы о Втором наверху, не проявляют. В данном случае получилось так, что и Сек восточный украинец. Это не перечит моим планам, но вносит элемент неопределенности: если Сек не подладится под незалежных, у него нет шансов, в качестве областного вождя он не пройдет. Лавировать придется, даже если он империалист и решительно против отделения. Ничего, придет время — поймет все с одной беседы.