Тоскана, нарисованная вином

Вообще, надо сказать, Доменико поразил мое воображение. Он дошел даже до того, что потребовал от меня свидетельство о признании отцовства, а от Джойи – анализ ДНК, подтверждающий, что она носит ребенка Массимо! Тут я не выдержал и в грубой форме послал его. Такого отборного мата я от себя ни разу не слышал. Я вытолкал его на улицу из своего дома и тихо, но злостно высказал все, что о нем думаю. А потом добавил совершенно спокойным тоном, что он может не обременять нас своим присутствием на свадьбе.

Изначально я хотел сам заплатить за все, что нужно для организации свадьбы, но Фабрицио назвал меня глупцом. Он заявил, что я в принципе не должен ни за что платить, ибо Джойя мне никто, но если уж я так захотел поиграть в ее отца, то все равно пусть Массимо тоже платит свою часть. Он не бедняк, и это не мои проблемы, что его отец такой невменяемый. Повозмущавшись, а потом подумав, я признал правоту Фабрицио.

После скандала с Доменико последовало множество разговоров с Кристи. Она оказалась адекватной женщиной и придерживалась нормальных принципов жизни, но старалась примирить нас со своим мужем. Она и деньги предоставила Массимо, разумеется, и предлагала помочь с приготовлениями к торжеству, и с Джойей наладила контакт. В общем, оказалась в высшей степени чудесной женщиной, уж и не знаю, как она умудрилась связать свою судьбу с таким человеком, как Доменико.

Но и с ним в итоге мы примирились! До самой свадьбы ни я, ни Джойя с ним не общались. Мы полагали, что он даже не явится на торжество, но он пришел. Я очень напрягался и старался далеко не отходить от молодоженов, но в итоге празднование прошло без эксцессов.

Джойя была прекрасна в подвенечном платье. Ее рыжие волосы огнем горели под белой фатой. Это смотрелось просто волшебно. Но еще более волшебным был свет в ее глазах, когда она смотрела на своего Массимо, обменивалась с ним кольцами после торжественных речей святого отца. Я смотрел на них, вслушивался в чистую возвышенную музыку, звучащую в храме, а в груди разлилась радость и грусть одновременно. Я безмерно радовался за Джойю. И тайно грустил. Потому что я к сорока годам так и не нашел свою любовь, зато успел развестись.

Ясное дело, что, несмотря на перемирие с Доменико, Джойя наотрез отказалась переезжать в его дом. Потому и Массимо вынужден был остаться у нас, лишив Доменико своей помощи. Подумав, что ему крайне неприятна такая ситуация, я предложил Массимо днем ездить и помогать отцу. За что получил нагоняй от Фабрицио. Но, даже не зная об этом нагоняе, Массимо остался у меня. Потому что помимо работ в виноградниках мы с ним еще и литературными работами занимались.

Я с трудом дописал последние главы своего романа, еле успев закончить к весне. Никакое вдохновение меня не посещало, мне вообще казалось, что концовку я слил. И максимум, на что я был способен на писательском поприще, – это консультировать Массимо при создании его второго романа.

Но моя новая книга, написанная в соавторстве с Фабьяной, в итоге побила все рекорды: за месяц на книжном рынке продажи достигли таких цифр, каких не достигали другие книги за полгода. Только меня это не радовало. Я все эти семь месяцев носил в сердце тотальный мрак.

Не дозвонившись до Фабьяны после того, как она привезла мне спасительное видео и уехала, я, разумеется, начал искать ее через Паоло. Только он ответил мне, что снял Фабьяну с моего бракоразводного процесса и отправил в командировку на другое важное дело. Понятно, что я ему не поверил. Она ни разу не ездила в командировки, а тут вдруг ни с того ни с сего за полдня собралась и уехала. Я отправился в Милан, в офис их адвокатской конторы. Но Фабьяны там в самом деле не оказалось.

Паоло поинтересовался, зачем я ее ищу, и я ему признался, что хочу поблагодарить ее и извиниться, разумеется, умолчав о том, что мне просто очень нужно с ней поговорить по личному вопросу. Паоло сказал, что передаст Фабьяне мои извинения и попросит связаться со мной. На мой вопрос, почему ее телефон выключен, он пожал плечами и сказал, что он до нее дозванивается. Я подумал, что она занесла меня в черный список, и попробовал позвонить ей с другого номера. Абонент оставался недоступным.

Через несколько дней по электронной почте я получил от нее письмо. Она сообщила, что Паоло передал ей мои слова, что она очень тронута и ни капельки на меня не сердится. Я в ответном письме настойчиво попросил ее о звонке или встрече, но она не ответила. Я не знал, что и думать. Вести себя, как безумно влюбленный и закидывать ее письмами с мольбой о встрече, я не мог. Я ведь вполне допускал мысль, что это я испытывал в ее отношении чувство неимоверной привязанности, что это моя жизнь без нее опустела, а я для нее вполне мог остаться просто любимым автором, ничего более…