Тоскана, нарисованная вином

Тот вскочил и резво поскакал ко мне. Понюхав миску, он принялся лакать молоко. Ему оно явно пришлось по вкусу. Либо он вспомнил давно забытое и любимое лакомство. Он так звонко причмокивал, что я тоже решил сделать глоток из бутылки. Все равно вряд ли Аранчино выпьет целый литр, а запасов ему особо не оставишь в миске: прокиснет на солнце.

Я сделал глоток, и мой рот наполнился густым, немного сладковатым, кремовым вкусом. Мамма мия, я ни в жизни не пил такого вкусного молока! Я взглянул на этикетку. «Latte Maremma». Видать, местное, у нас в Милане такого не водится. С наслаждением я снова приник к горлышку. Кот, напротив, прекратил пить и с любопытством уставился на меня.

– Послушай, тебе на вечер целый литр – это слишком много. Вот я и решил помочь. Кстати, у меня еще хлеб для тебя есть. Только что из печи, с хрустящей корочкой. Угощайся! – старательно рекламировал я пресный тосканский хлеб.

Аранчино пошевелил усами и взял у меня с ладони кусочек. Очевидно, к тосканскому хлебу он относился вполне благосклонно, ибо за первым кусочком в его рот отправился следующий. Сначала он ел весьма торопливо, а потом в его движениях появилась ленивость. Но он явно получал удовольствие от моего угощения. Незаметно для себя, за разговорами с котом я тоже начал жевать хлеб и запивать его молоком. Вообще, я никогда хлеб с молоком не ел, мне даже в голову это не приходило. Но было так здорово сидеть с Аранчино на ступеньках в лучах вечернего солнца и пить молоко с хлебом!

Вдруг на дорожку прилетели две крохотные птицы. Значит, не всех Аранчино истребил… Я с опаской покосился на кота. Но он одарил их равнодушным взглядом, пережевывая хлеб. Вот и замечательно: сытый кот – и птицы в безопасности. Я раскрошил корочки и бросил пернатым. Они, повизгивая от радости, наперегонки бросились собирать крошки, а кот вдруг придвинулся ко мне поближе и потерся головой о мое колено.

– Пожалуйста, Аранчино, – улыбнулся я и погладил его по рыжей косматой голове.

Аранчино осторожно положил мне лапу на колено, всем своим видом показывая, что он собрался влезть на меня, а для этого я должен соединить ноги, чтобы он не провалился. Я так и сделал, и кот взгромоздился мне на колени, уселся, словно образец кроткости, и принялся наблюдать за птичками. Кстати, они позвали друзей, и теперь на дорожке их было штук пять. Я снова бросил им крошки, а они, отпихивая друг друга, налетели на них. Так мы и сидели с Аранчино на солнышке и наблюдали за птичьей перепалкой. Я рассеянно почесывал ему за ухом, а он едва слышно урчал.

Идиллию нарушил мой смартфон. Он издал пронзительный клич из моего кармана, сопроводив его ощутимой вибрацией. Я вздрогнул от неожиданности, а Аранчино – так вообще подпрыгнул, свалился с моих колен и кубарем скатился по ступеням. Птицы бросились врассыпную, отчаянно заголосив. Кот остановился в сторонке, подняв хвост трубой, и ошалело на меня воззрился.

– Да не бойся ты, – хмыкнул я. – Это всего лишь телефон, – извлек я из своего кармана нарушителя спокойствия. Кот с недоверием и упреком смотрел на меня. – Porca sedile, – выругался я. – Главный редактор звонит. А редакторы редко звонят с позитивным настроем, по крайней мере, пока ты пишешь книгу и задерживаешь ее сдачу, – сказал я коту и, вздохнув, с кислым видом принял вызов: – Pronto!

– Армандо! Где тебя носит?! – набросился на меня редактор. Ну вот, я же говорил, что он сейчас начнет мне претензии предъявлять. Хоть бы поздоровался для приличия, спросил, как у меня дела…

– Разве ты звонил?

– Представь себе, все утро! И по очень важному делу! – сказал он таким тоном, будто собрался поведать мне точную дату предстоящего конца света, который наступит, по меньшей мере, уже завтра.

Ах да. Я видел кучу неотвеченных вызовов (я ведь не взял телефон с собой в сады), но что-то меня отвлекло, а потом я забыл посмотреть, кто звонил.

– Извини, я… забыл телефон.

– Забыл телефон! – повторил он, а я так и представил, как он всплеснул руками. – Ты хоть знаешь, что скоро станешь миллионером? – полюбопытствовал он. Но с какой-то странной насмешкой.

– Миллионером? – недоверчиво спросил я. – В Милане тоже жарко?

– Да, градусов сорок, – ответил он несколько недоуменно.

Заметно. Ему, наверное, тоже в голову напекло.

– Откуда столько денег у меня? Ты выдал мою книгу за неожиданно обнаруженную рукопись, к примеру, Данте, и государство готово заплатить тебе миллион за древнюю реликвию?

– Нет, – засмеялся редактор. – Я собираюсь продать твою рукопись американским кинопроизводителям.

– Что?! – вскочил я на ноги и чуть не рухнул, оступившись на ступенях.

– Твоя последняя книга, что не пошла у нас в Италии, отлично пошла у англоязычного общества. И теперь в Голливуде собираются снять фильм по ней.

Я отодвинул смартфон и почесал в ухе.

– В Милане точно не слишком жарко, чтобы схватить солнечный удар? – уточнил я.