Тоскана, нарисованная вином

Правда, за рамки дружеского общения мы ни разу не вышли, хотя между нами постоянно пробегала какая-то искра. Во взглядах, в прикосновениях, в интонации. Сабрина частенько просовывала мне под локоть руку, когда мы шли рядом, а если я брал ее за руку, она никогда ее не выдергивала. В иные моменты мы чрезмерно долго смотрели друг на друга в полном молчании, а потом смущенно отводили глаза. Но каждый раз, когда я собирался поцеловать ее на прощанье в губы – надо же было с чего-то начинать – она опережала меня: чмокала в щеку и, махнув рукой, убегала: легкая, стройная, жизнерадостная.

Когда переговоры по продаже фермы, казалось бы, завершились бесповоротно негативно, Сабрина подбадривала меня и обещала найти какое-нибудь другое милое жилище с более сговорчивым хозяином. А меня ведь поджимали сроки! С кинокомпанией мы подписали договор, что они обязаны перечислить мне средства не позднее чем через месяц. У меня оставалось всего две с половиной недели! Конечно, я полагаю, можно было бы и переподписать договор, впрочем, как и вообще отказаться от получения гонорара, раз мне некуда его перечислять, только выглядел бы я в этом случае, как полный идиот или как финансовый махинатор. А создавать себе подозрительную репутацию в преддверии будущей славы мне совсем не хотелось.

Но через два дня мне позвонила Сабрина и сообщила, что достигла консенсуса с хозяином! Я даже ушам своим не поверил. Хозяин фермы был так негативно настроен против предложенной схемы оплаты, что не оставалось никакой надежды на то, что он изменит свою позицию. Но он передумал, правда, все равно выдвинул не самые удобные условия: точно через полгода оставшаяся сумма должна высветиться на его счету. При этом если передумает он продавать ферму, тогда будет обязан вернуть мне уже вложенную сумму. Если передумаю я, то вложенную сумму он мне не вернет. Оставит себе в качестве платы за проживание. Какой остроумный… Я понимаю: он хотел получить гарантию, что я не поменяю своего решения через полгода. Но где мне взять гарантию, что я разведусь за это время?

Разговор с Фабьяной на эту тему, увы, тоже не внушил мне уверенности в скором завершении бракоразводного процесса. Точнее все упиралось в сумму алиментов, которую запросила моя жена. Цифра была несправедливо высокой, и Фабьяна билась за ее снижение, а Эльда не хотела уступать. Плюс шли баталии за раздел всякой бытовой техники в доме. Эльда требовала, чтобы я предоставил ей средства на покупку всего необходимого в новое жилище. Конечно, как сказала Фабьяна, я могу согласиться на все условия и развестись уже в ближайшее время. Только мне с каждой новой выходкой моей жены все больше хотелось послать ее и ни цента ей не давать. Да и потом, если бы разговор шел о центах… Но нет, все упиралось в тысячи евро.

Голова у меня просто кипела и бурлила от этой дилеммы! Я прямо физически чувствовал, как плавится мозг и задыхается в дыму от этого накала.

Я пытался принять решение за разговорами с Сабриной, но это, разумеется, было плохой идеей. Сабрина являлась лицом, заинтересованным в продаже фермы, потому она ненавязчиво, но уговаривала меня принять предложение, а сама обещала вести эту сделку до конца и, в случае необходимости, склонить продавца к пересмотру сроков. Но я-то прекрасно понимал, что хозяин может и не согласиться, потому на это нельзя рассчитывать.

С родителями я эту тему не обсуждал. Я представлял, как разволнуется мама и загубит на корню мою идею, поддавшись своему принципу, которому она следовала всю жизнь: глобальные изменения в жизни несут глобальные проблемы, потому лучше сидеть в своей тихой гавани и не высовывать нос. Отец со своими колкими и скептическими замечаниями в мой адрес посеет в моей голове еще больше сомнений, причем не только относительно разумности покупки, но и относительно моей разумности в целом. Поэтому я возблагодарил небо за то, что являюсь полноправным владельцем своего миланского дома и могу им распоряжаться по своему усмотрению. Как сказал мне однажды отец, я могу его даже в карты проиграть, только должен помнить, что другой крыши над головой у меня не будет. Не знаю, правда ли он оставил бы меня жить на улице, но проверять это мне даже в голову не приходило.

Паоло отказался мне что-либо советовать. Он лишь пообещал отправиться на следующую встречу с адвокатом моей жены и посмотреть, как там обстоят дела, а потом помочь Фабьяне поскорее урегулировать процесс. Но следующая встреча была назначена только через две недели: адвокату Эльды приспичило под конец лета в отпуск отправиться. Более подходящего времени она найти, конечно, не могла.

Разогнала туман в моей голове Фабьяна. Она, как всегда, не дала никакого прямого совета, но порекомендовала мне прислушаться к себе.