Тоскана, нарисованная вином

Фабрицио завел свою тачанку и через несколько минут скрылся за поворотом. Я же залез в свою сверкающую Alfa Romeo и направился на ферму Доменико. По дороге я раздумывал, как он на меня посмотрит, когда я сообщу ему, что купил виноградную ферму? Наверняка как на не вполне нормального, ведь я съезжаю почти за три недели до окончания оплаченного проживания. Но не отбывать же мне три недели, будто наказание, только ради того, чтобы избежать его осуждения. И вообще, какая мне разница, как он на меня посмотрит и что подумает? Хотя нет… Разница есть: все-таки на почве вина мы еще можем с ним сталкиваться по жизни, так что мне лучше сохранить хорошую репутацию.

Оказалось, что Доменико куда-то уехал на два дня. Потому разговаривать мне пришлось с его женой, а это было значительно приятнее. Кристи даже разволновалась и, похоже, искренне опечалилась и начала извиняться за резкость и язвительность своего мужа. В тот момент мне в голову пришла гениальная, на мой взгляд, мысль. Я наплел ей, что приехал сюда именно за этим: купить ферму. Кажется, это ее успокоило, и она сказала мне, что в случае необходимости я могу рассчитывать на их помощь и содействие. Она, вероятно, говорила от чистого сердца, но, боюсь, Доменико не разделил бы ее рвения, особенно, если мы когда-нибудь станем конкурентами.

Я сгреб все немногочисленные пожитки, запихнул их в машину и вернулся в свои владения. Ощущение было странным, и словосочетание «моя ферма», вертящееся в голове, наполняло меня эйфорией и в то же время необъяснимым страхом. Но, отбросив все сомнения, я шагнул на свою землю, притворив за собой калитку. Замок щелкнул, и я загромыхал колесиками чемодана по каменистой тропинке. Аранчино выбежал меня встречать и ласково потерся о мою ногу.

Стоял конец августа, и сумерки теперь весьма рано набрасывали свое покрывало на округу, потому, когда я отпер дверь и вошел в дом, там царил жутковатый мрак. Мне пришлось включить фонарик на смартфоне, чтобы подсветить себе в поисках выключателя. Но это не помогло осветить дом, хотя выключатель я нашел. Когда я его переключил, на потолке что-то щелкнуло, а свет так и не снизошел в этот темный дом.

Оставив чемодан, я, в сопровождении кота, проследовал на кухню. К счастью, там дела обстояли лучше, и помещение тут же осветилось тусклой лампочкой. Я вернулся в гостиную и, подхватив чемодан, направился на второй этаж. В первой комнате свет тоже не горел, даже не щелкал, и только блеклый прямоугольник окна различался в темноте. Во второй комнате и вовсе стоял кромешный мрак, видать, ставни были закрыты. В третьей наконец-то вспыхнула лампа. Это была просторная спальня с большой чугунной кроватью, укрытой темно-синим плюшевым покрывалом. В углу стоял комод с громадным зеркалом, рядом – массивный шкаф, а у самого окна – потертое кресло.

Почему-то под покровом темноты я понял, что этот дом намного больше моего миланского. В реальности одна эта спальня была в два раза больше моей в Милане. А спальне здесь отводилась самая маленькая комната. Да что там говорить: одна кухня чего стоит! Там можно устраивать балы, а не просто ужины в несколько семей. Правда, у меня не было ни семьи, ни даже друзей в этих краях.

Эта мысль повергла меня в уныние. К чему мне вообще такой громадный дом? Я один потеряюсь здесь. «Что за настроение? – строго сказал я себе. – Друзья – дело наживное. Семья – тоже. Надо активнее взяться за Сабрину, и, может быть, уже скоро она с удовольствием переедет к тебе из своей монтепульчанской квартирки!»

Я мотнул головой, чтобы прогнать меланхолию, и начал распаковывать чемодан. Кот тщательно обнюхал мои вещи, а потом принялся пристально следить за моими манипуляциями. Закончив с вещами, я заглянул в боковую дверь. За ней пряталась небольшая ванная комната, только воды в кране не наблюдалось.

Мы отправились с Аранчино на кухню, и тут я в растерянности остановился. Я ведь не ужинал, а куда-то ехать мне категорически не хотелось. Я мечтал растянуться на кровати и переварить прошедший день. С кислым видом я открыл один из шкафов и в изумлении приподнял брови. Там лежали пять пачек с пастой, упаковка соли и банка оливкового масла. Еще стояла перечница, и в ней даже имелся черный перец. Да и шкафы были полны посуды.

– Слушай, Аранчино, как ты относишься к пасте на ужин? Сразу предупреждаю, что я не спец в готовке… Точнее, отварить пасту не проблема, но соусы я готовить не умею… Поэтому могу пообещать почти «pasta cacio e pepe[1]», только вместо пармезана будет оливковое масло. Ты не против?

– Мяо, – невозмутимо ответил кот. Мне нравилась его сговорчивость.