Тот еще подарочек

— Насчет последнего ты прав — ничего хорошего для тебя не выйдет точно, если ты меня разозлишь, и я сгоряча отправлю твоей силиконовой женушке скрины весьма любопытной пламенной переписки. Напомни-ка, что там было про голубые трусики и сладкую киску «моего солнышка»? Уверен, что мозги у твоей барби все-таки не силиконовые, и она быстро сообразит, как тебя поиметь, уличив в измене. А я даже распечатки с ВК заверю нотариально и пришлю ей в конвертике, чтобы она все смогла приложить к делу в лучшем виде.

— Да какого… — рычит этот придурок, но тут же осекается. — Чего тебе нужно?

А вот это уже правильный вопрос.

— От такого мерзкого козла как ты? Только одного — отстань от Ники. Чтобы все номера ее забыл, все контакты и домашний адрес тоже. Это ясно?

Связь отключается, а я еще какое-то время молча пялюсь в телефон и мысленно взвешиваю, правильно ли я поступил и не мог ли навредить таким поведением Нике, затем стираю последний звонок из входящих с ее мобильного. За те несколько лет, что я один выживал в Москве, я смог убедиться, что могу доверять собственной интуиции и чутью. И то, и другое мне сейчас подсказывает, что этот тип не опасен, потому что труслив и слишком дорожит собственным благополучием и покоем. Ничего страшного — немного пострадает из-за раздавленного тщеславия, а потом найдет себе новую куклу для развлечений, еще краше прежней. Не хочу, чтобы это была Ника. Уверен, что сама она к нему теперь не сунется, но нужно было удостовериться, что и он будет держаться на расстоянии и не даст задний ход.

Ха… Только вот не понятно, какое место в этой до боли банальной и старой как сам мир истории отведено мне? Если задуматься, я, пожалуй, впервые вот так откровенно и нагло по собственной воле вломился в чужую жизнь и захотел что-то изменить к лучшему и кого-то защитить. Значит это что-нибудь? Или так вышло случайно по воле провидения, в которое я ни черта не верю? Собственно, я не верю ни во что и ни в кого, кроме себя. Наверное, поэтому мне так хочется бежать отсюда… Снова бежать, чтобы не привязаться, чтобы не привыкнуть к теплу, не довериться, не поверить и потом не страдать, как страдают вокруг все люди, зачем-то тянущиеся друг к другу, предающие и обманывающиеся.

Пока пью крепкий сладкий кофе со сливками, нахожу огарок большой красной свечи и задумчиво изучаю его пальцами. Горько усмехаюсь и понимаю, что мне здесь больше делать нечего, если я не хочу сотворить кучу проблем себе и Нике. Мы не созданы друг для друга. Может, встречу такую, как она, в следующей жизни, когда я чего-то добьюсь. И, может быть, тогда у нас будет шанс стать не такими как большинство, а счастливыми.

Через некоторое время бесшумно пробираюсь в комнату и одеваюсь. Прежде чем уйти, бросаю последний взгляд на обнаженную спящую красавицу, растянувшуюся на постели, как довольная рыжая кошка, и запутавшуюся в своих буйных кудрях. Соблазн трахнуть ее напоследок очень велик, но я уже все решил и не собираюсь менять свои планы.

Мороз слегка спал, но снег все продолжает сыпать, будто кто-то на небесах разгневался и решил искромсать в пух облака, и они теперь падают на землю рваными клочьями и перьями, укутывая все белой тишиной. Под ногами хрустит снежный настил, а лицо быстро немеет от холода. Зато в голове стало ясно от кристального утреннего воздуха. Невольно прибавляю шагу, прикинув по навигатору, в какой стороне метро. Иду через дворы не только потому, что так быстрее, но еще из-за того, что они чище и безлюднее, в них все вокруг мерцает серебром и слепит глаза белизной.

Проходя мимо какой-то унылой пятиэтажки, вдруг слышу слабый писк из полуподвального окошка. Даже странно, что обратил внимание на нечто подобное, но еще более странно, что я вдруг разворачиваюсь и иду назад, чтобы проверить, что там такое. Окно, идущее вровень с землей, зарешечено и застеклено, но у одной маленькой квадратной створки стекло выбито и она зияет черным оскалившимся провалом. Из этой черноты наружу смотрят два сверкающих зеленых слегка ошалевших от страха и удивления глаза. Немного прищуриваюсь, чтобы вглядеться, кому же они принадлежат, но приближаться уже не спешу, чтобы не спугнуть принюхивающееся к запахам нового неизведанного мира создание. Через некоторое время наружу высовывается маленькая черная мордочка, которая жмурится от ослепительного зимнего пейзажа.