Тот, кто меня вернул

— Это не кофеварка, а робот. АД любит всякие модерновые штучки.

Женя засмеялась. Без улыбки, но тем не менее это был смех. Ещё не настоящий, но уже жизнь, прорастающая сквозь горе.

— Значит, АД и о тебе заботится.

— Мы с Гришкой — семья, это для него святое. Он всегда о брате заботился. А вот об остальных он… — Женя замялась, пытаясь найти слова потактичнее, — не особо печётся. Как о том кактусе.

Снова смех. Резкий, прорвавшийся меж сомкнутых губ.

Похоже, АД изменился. Раньше он плевал на окружающих, а теперь собирает нуждающихся в нём женщин в дачном посёлке.

— Что будем готовить?

Мы вошли в приятный женский ритм. Постукивание ножей, кипящая вода в кастрюле, хныканье ребёнка. До этого дня я и не знала, что во мне существуют зачатки женского начала, что запах еды и детский лепет могут вызвать улыбку. Искреннюю.

— Дай-ка погляжу на тебя с ножом! — подмигивает Женя. — Режь! Покажи мне, как это делают профессионалы! Только потом не будем зашивать. — Смеясь, показывает на говядину, разложенную на доске. Замечаю, что она всё приготовила так, чтобы мне не возиться, не путаться одной рукой. Даже нож положила слева от доски. — Пациент готов! Приступайте, доктор Леонова!

Опасная шутка, Женя рискует. Я могла бы сломаться, но мне почему-то смешно. Поднимаю нож, подмигиваю Грише и режу мясо левой рукой. Резать-то нетрудно, а вот удерживать мясо непослушными пальцами правой — муторно.

— Ни фига себе! — Женя удивлённо качает головой. — Я в восьмом классе сломала правую руку, так маме пришлось меня одевать и мыть. Четыре недели мучилась. А ты словно левша. Везёт же!

Осознав сказанное, Женя ахнула и в ужасе посмотрела на меня.

— Вот я дура… — прошептала слёзно.

Мне везёт?

Двадцать секунд тишины, даже Гриша затих.

С этого момента наши отношения могут пойти под откос. Необратимо.

Или наоборот.

Выбор за мной.

Я выбираю «наоборот». Искренне, без усилий.

— Да уж, блин, не то слово. Повезло по полной программе! — улыбаюсь, и Женя выдыхает с облегчением. Страх отпускает её, она моет овощи и качает головой.

— Иногда я как ляпну — потом уксусом не ототрёшь!

Я принимаю эти слова за извинение и не требую большего.

— Знаешь, что смешно? В день, когда начался этот кошмар, я действительно думала, что мне повезло.

— Да ты что? — искренне удивлённая, Женя обернулась от раковины. — Кстати, АД не рассказал, что случилось с твоей рукой.

Ого.

А об этом я и не подумала.

Сказать правду? «Работодатель АДа изуродовал мою руку, чтобы отомстить судьбе за аварию сына».

Разве такое скажешь? Момент из серии: «Как разрушить отношения одной фразой». Через эту правду уже не переступишь. Удивительно, что мы с АДом не спотыкаемся о неё каждую минуту нашего знакомства.

— Я попала в аварию. Больно, страшно, но речь не об этом. Я опаздывала на работу и встретила АДа в лифте. Думала, что начальник прибьёт меня за опоздание, а он наоборот…

— Погоди, Лера. Расскажи, как вы познакомились с АДом.

Ещё одно «ого», из которого намного сложнее выпутаться.

— Честно говоря, мы не знакомы.

— Как это?

Женя аж воду выключила.

— Так это.

Женская болтовня больше не казалась интересной. Фактор новизны истощил себя, и мне захотелось подняться наверх и забраться в постель. Не вылезать из неё до утра.

— Но он же привёз тебя на дачу? Поселил у себя… здесь… — Женя в недоумении обвела рукой кухню. Это — дом АДа, человека, который не привык заботиться ни о ком, кроме семьи. На его даче не место чужому человеку. Запутавшись в несоответствиях, Женя заподозрила меня во лжи. — Этого не может быть, Лера. АД же вроде как заботится о тебе, вон как завопил, когда я попросила тебя подержать Гришку.

Именно что «вроде как заботится».

— АД стал свидетелем аварии и пожалел меня. Когда понял, что я не справляюсь одна, решил помочь.

— На него это не похоже, — уверенно заявила Женя. — Он и с роднёй всегда держался на расстоянии, даже с братом не откровенничал. Помогал, но не церемонился. Нас с Гришкой забрал по нужде, мне совсем худо было. Так мы ж семья, я знаю АДа уже много лет. А ты говоришь, что чужая. Чтобы АД незнакомку в дом приволок и заботился о ней — это чушь. Здесь что-то другое.

— Понятия не имею, что. Мы с ним почти не знакомы.

Настроение испортилось, особенно после слов, что АД «приволок» меня домой. Как собака — дохлого зайца в зубах.

После обеда Женя с Гришей собрались домой, и я проводила их до дверей.

— Слушай, Лера, а вы с АДом… ну… того…

Вот бы рассказать ей, что вчера вечером я предложила АДу «того», а он отказался.

— Нет, мы не «того». Я сказала правду: мы едва знакомы.

Становится трудно скрывать раздражение, скорее бы они ушли.

— Поосторожнее с ним, ладно, Лер? Думаю, он сам не знает, что делает.

Глядя, как они пробираются через сугробы, я гадала, о ком Женя печётся больше: обо мне или о своём девере. Потом оделась потеплее, нашла в кладовке лопату и отправилась разгребать снег. Нельзя Жене так ходить, а когда АД вернётся, уже стемнеет.

* * *