Тот, кто меня вернул

Серое впечатление. Нежилая квартира, никогда толком не замечаемая мною в рабочей суматохе. Она видела многое, даже слишком. Мой старательный, кропотливый взлёт и моё внезапное падение.

Пусть ей повезёт со следующим жильцом, потому что я принесла слишком много грусти, не дав ничего взамен. Никакой настоящей жизни.

Я направилась на кухню, но АД удержал меня на месте.

— Мы сюда не паковаться приехали, — недовольно пробурчал прямо в губы.

— А зачем?

— Ты мне нужна.

Деловито задирает мой свитер, расстёгивает брюки. Застаёт врасплох силой и внезапностью порыва. Я ахаю, пошатываюсь. Кровь приливает к коже, к тем местам, которых касаются его руки. Отливает от головы, не иначе, потому что я как пьяная. Секунду назад шла паковать вещи, а теперь повисла в руках АДа.

— Седовы к тебе больше не притронутся, Лера. Это я тебе обещаю.

Слова настолько уверенные, что я проникаюсь ими, заполняюсь беспечной радостью. Я и так не ощущала опасности, а теперь, защищённая уверенной силой АДа, растаяла напрочь. Неразумная, несправедливая, я не имела права ожидать от него всепрощения, но всё равно надеялась, что он не выбросит меня из своей жизни, пылая ненавистью. Отпустит — это точно. Заставит уехать — обязательно. Но не выгонит, проклиная нашу встречу.

А ведь мог бы, я это заслужила.

— Спасибо.

— Ты уедешь, а я со всем разберусь. Со всеми.

По плечам пробежал внезапный холод.

Как он разберётся с Седовыми? Что собирается сделать? Как бы мне ни хотелось положиться на его защиту, я не позволю, чтобы АД рисковал ради меня ещё раз.

Я не успела возразить, потому что волна страсти смяла и увлекла нас обоих.

Все эмоции, сдерживаемые до сих пор, взорвались в моей маленькой заброшенной квартире. В одной комнате с коридором и кухней, которые до сего дня не знали такой неукротимой страсти. Не были знакомы с безрассудной, отчаянной стороной своей хозяйки.

На то, чтобы раздеться до конца, нет ни времени, ни терпения.

На то, чтобы задуматься о пожилых соседях, — тоже.

Только, спотыкаясь, отлететь к стене, ударяясь о трюмо и сползая на пол жадным сплетением тел. Путаясь в одежде, повиснуть, удерживаясь за край, впуская в себя АДа.

Каждый толчок, как молния, дарит разрядку, но предупреждает о большем. О том, что последует гром. Крик почти невыносимого удовольствия.

АД задирает свитер и рубашку, чтобы мы касались друг друга кожей. Спина к груди.

С каждым толчком внутри раскрывается забвение. Принятие сегодняшнего дня, как факта жизни. Как этапа, через который придётся перешагнуть, хотя и с трудом.

Мы оба празднуем то, что сегодняшний день почти закончился.

Зеркало накренилось и дрожит, отражая серую правду моего дома. Отражая прошлое, которое мы сотрясаем нашей близостью.

Крик АДа не несёт в себе удовольствия. Тёмный, горький, с привкусом отчаяния, он ползёт по моей спине зубчатым колесом. АД выпускает в меня свою боль. Я удерживаю её внутри, ведь она принадлежит мне по праву. Я принесла её в жизнь АДа, в его и так наполненный персональный ад.

Поправив одежду, он приносит из кухни пищевую плёнку и заматывает гипс. Безмолвно ведёт меня в душ, раздевает. Душевая кабинка крохотная, но он втискивается следом. Моет меня, приоткрыв дверь, потом отбрасывает мочалку и, став на колени, прикусывает тонкую кожу над рёбрами. Мы даже воду не выключили. Не замечали, как она слепила глаза, затекала в рот, путала волосы. Забились в угол кабинки, соединяясь жадными толчками, выплёскивая воду на белый кафель пола.

АД пытался отсрочить слова, готовые сорваться с моего языка.

Ему не удалось.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал собой.

— Это не твои проблемы, Лера, я с этим разберусь.

— Как раз наоборот. Я принесла эти проблемы в твою жизнь, поэтому хочу знать, что ты планируешь.

— Я со всем справлюсь.

— Мне кажется, Василий не станет ничего предпринимать. Когда я уходила, он сказал…

— Я слышал. Вполне возможно, что ты права, но я буду рядом с ним и прослежу, чтобы он не передумал.

Мы стоим на коврике в ванной. Завёрнутые в полотенца, смотрим друг на друга, ощущая в воздухе надвигающееся столкновение.

АД — мужчина, каких поискать. Всё берёт на себя, снимает с меня ответственность. Он хочет, чтобы я приняла его обещание, его защиту, чтобы потребовала гарантию безопасности и деньги на побег. Чтобы я позволила его сильным рукам стереть мой несостоявшийся грех.

Я не могу так, привыкла сама отвечать за свои поступки. И проступки тоже. Я хочу, чтобы АД пообещал не вмешиваться. Не заводить интриг, не шантажировать Седова, не подставлять себя.

Вижу по его лицу, что АД пытается сдержаться, да и я не хочу ругаться. Но в наших венах всё ещё беснуется адреналин. Близость не разрядила нас до конца, даже повторная, в душе. Адреналин остался, и теперь он грозится вспышкой гнева, словесной разрядкой, которой мы хотели избежать. Раз уж прощаемся, то почему бы не сделать это красиво, без перепалок? Секс, улыбки и весомые взгляды, как звенья разорванной цепи.

— Скажи Василию, что нас связывает только секс, и не вмешивайся. Я тебя подставила, поэтому не хочу, чтобы ты снова рисковал.