Тот, кто меня вернул

— Неужели ты думаешь, что я ожидал от тебя чего-нибудь другого?

Мурашки на груди, на шее, подбираются к горлу. Нерастраченные эмоции требуют выхода, и я пытаюсь сдержаться из последних сил. Нам не о чем спорить, мы же прощаемся. У АДа имеются все основания на меня злиться. Он просил меня сказать правду, ещё как просил. Переступил через самого себя, чтобы я ему доверилась. А я не смогла. Он так тщательно доказывал своё равнодушие, что я поверила, поэтому правда застала меня врасплох.

— Если ты знал, что я тебя подставлю, тогда зачем притащил к себе на дачу? Зачем отпустил в больницу? Захотелось поиграть на краю? Без меня в жизни недостаточно развлечений? — Слова щекочут горло, просятся наружу. — Отдай меня Седову. Пусть делает, что хочет. У меня была возможность его убить, но я ей не воспользовалась. Винить могу только себя. Если Василий передумает и начнёт охоту, я не допущу, чтобы ты стал первой жертвой.

— Лера! — АД отбрасывает полотенце и стоит передо мной совершенно обнажённым. Это смущает, отвлекает. Профессиональный спортсмен, хотя и в прошлом, и это заметно. Моргаю, сосредотачивая взгляд на его лице. Очень недовольном, искажённом бешенством. — Я уже сказал, что тебе не о чем беспокоиться. Я со всем справлюсь и разберусь с Седовыми. Единственное, о чём тебе следует волноваться, — это о том, чтобы не пропустить поезд.

Всё. Курок спущен. Я лечу и с размаху ныряю в неразбавленный гнев.

— Не смей! Прекрати разговаривать со мной, как с ребёнком! — В гневе бросаю в АДа мокрое полотенце. — Я должна отвечать за свои поступки и не позволю, чтобы ты из-за меня пострадал!

— Раньше надо было думать!

— Раньше не получилось! Зато теперь я могу всё исправить! Вернусь в больницу и поговорю с Василием…

— Да поезжай хоть сейчас! Сам тебя доставлю.

— И поеду. — Натягиваю бельё, разрываю защитную плёнку на гипсе, бросая на пол шуршащие комки. — Сама доеду и поговорю с ним начистоту.

— Нет! — Сжимая кулаки, АД трясся от гнева.

— Да! Это моя жизнь!

— Я сказал «нет»! Молчи, нечистая сила! — АД отбрасывает остатки плёнки и обнимает меня, удерживая, чтобы не рыпалась.

Сомкнутые тела, дрожащие от пережитого. От жизни, которая вместила в себя слишком многое. От невозможности нашей ситуации. Хочется расколоть её, выпотрошить, достать сердцевину и согреть в руках. В ней — только мы с АДом, вдвоём, переигрываем жизнь заново.

— Прости, Лера, я не должен на тебя кричать. Сегодня был тяжёлый день. Прости за то, что сказал про поезд. Я имел в виду по-хорошему.

— Что по-хорошему? — потёрлась щекой о его грудь, успокаиваясь. — Хочешь, чтобы я по-хорошему волновалась о расписании поездов?

АД засмеялся, и я подхватила. Колебания сильной груди передались моему телу, и мы захохотали уже в голос, выпуская из себя остатки нерастраченных эмоций.

— Лера, я не хочу посвящать тебя в подробности, но поверь: я не так прост, как кажусь.

— Ты не кажешься простым, но я всё равно хочу знать, что ты задумал.

АД недовольно покачал головой, но объяснил.

— Я не задумал ничего особенного. Просто буду следить за Василием, чтобы убедиться, что он не передумает и не предпримет шагов в твоём направлении. В окружении Седова есть люди, которым я доверяю. Например, я знаю, что с того момента, как мы покинули палату, Василий ни с кем не связывался. За эти годы у меня накопилось достаточно информации… сама понимаешь. У нас с ним непростые отношения, но нас связывает большее, чем работа. Поэтому ни о чём не волнуйся. Отправляйся к родителям и живи дальше. Если возникнут проблемы, я тебя найду.

АД найдёт меня в случае, если возникнут проблемы. Это безумие, но я почти хочу, чтобы что-то случилось. Чтобы жизнь снова свела нас вместе.

Прощаться слишком больно, слишком окончательно. Слишком по-хирургически.

АД не из тех, кто бросается красивыми обещаниями, и это хорошо, хотя и больно. Очень. Потому что он не обещает мне ничего, кроме безопасности.

— Ты со всем справишься, — обещает АД.

— Благодаря тебе, — подлизываюсь я и морщусь от слащавости моих слов. Чего уж сейчас подлизываться, надо было думать вчера, когда АД предлагал мне переиграть всё с самого начала. А теперь решение за ним. — То, что ты для меня сделал…

АД прерывает меня, проводя ладонью по губам. Хорошо, что прерывает, потому что я не знаю, как выразить противоречивые чувства.

— Даже если кажется, что ты зашла в тупик, можно переиграть, — говорит АД, как эхо моих мыслей.

— Всё можно переиграть, — я повторяю его прошлые слова. Смотрю в глаза, открыто транслируя надежду. Сейчас самое время для обещаний, для планов на будущее.

АД отводит взгляд.

— Почти всё.

Это «почти» врезается в грудь кулаком. Всё, кроме нас.

— Прости меня, АД. Я — эгоистка, всегда ею была. Зациклилась на мести и всё испортила. Даже толком не поблагодарила тебя.

— Дура.

Отвернувшись, АД подобрал одежду.

— Наверное.

— Дура, потому что пытаешься себя судить. Ты хоть понимаешь, что тебе пришлось пережить, Лера? Как можно говорить об эгоизме после такого?

— Мне уже лучше.