Тот, кто таится рядом

— Подойдем поближе, — сказал Денисов. — Я хочу сфотографировать это дерево.

Они пошли по тропе, протоптанной в высокой сорной траве, и оказались на небольшом холме. Перевалив через холм, тропа спускалась к реке.

Посреди возвышенности, на которой остановились Павел Тимофеевич с племянником, росла искривленная ветрами сосна. Неизвестно каким образом прижилась она на этом берегу.

Поляна под сосной до последних трагических событий была довольно посещаемым местом. В пяти метрах от дерева чернело костровище, и возле него лежало бревно, используемое как скамья.

С холма был хорошо виден край деревни, и особенно хорошо — дом Дубинина, до которого было каких-то сто-двести метров. К дому вела еще одна тропа, по сторонам ее росли высокая трава и корявые дубки, которые левее дома Дубинина образовали протяженную, но редкую рощу.

— По этой тропе Гребнев принес убитого сюда, — пояснил Сергею Павел Тимофеевич. — Возможно, поначалу он хотел просто сбросить труп в реку, чтоб его не сразу нашли. Но тут он, видимо, передумал. По крайней мере, следователь Старостин уверен, что Игорь Гребнев положил тело здесь и вернулся в дом за веревкой. Потом залез на сосну, перекинул веревку через ветку, привязал покойника за ноги и подтянул его вверх.

Денисов посмотрел на ветку, на которой остался потертый след от веревки.

— Конец веревки он привязал за этот корень. Дядя показал племяннику на корень, петлей выступающий из земли.

— Зачем ему это понадобилось?

— Он спятил. Совершенно спятил от наркоты, — уверенно произнес Павел Тимофеевич. — Если б ты его знал, ты бы не задал такого вопроса. Живи он в городе — давно попал бы в психушку. А в селе к его заскокам относились излишне терпеливо. У нас не обращаются по каждому поводу в милицию, уж очень до нее далеко. Если на тебя кто обидится, то выяснять отношение будешь в лучшем случае в присутствии соседей, а чаще — один на один, нередко с ружьем или топором в руке.

— Неужели Гребнев пошел на такое зверство просто из желания поглумиться?

— А разве есть разумное объяснение тому, что он сделал с убитым? Спятил. Это совершенно ясно.

Денисов поставил на землю сумку и снял с шеи фотоаппарат. Выбрав подходящее место, он дважды сфотографировал дерево.

— Павел Тимофеевич, у кого-нибудь в деревне могут быть фотографии Михаила Дубинина или Гребнева? — поинтересовался Сергей.

— Насчет фотографии Гребнева сомневаюсь. Разве что у него дома. Ему на дверь следователь Старостин повесил какую-то бумажку с печатью, но если тебе очень нужно, можешь пошарить там или послать мальчишек. Они наверняка там уже побывали.

— А Дубинина?

— У Николая наверняка осталась. Но если ты попросишь у него фотографию брата, придется объяснить, для чего. А для газеты он, наверное, не даст. Но ты можешь сфотографировать фотографию на памятнике. Мы как раз будем проходить мимо могилы Михаила.

— Хорошая мысль.

— На обратном пути подойдем к дому Дубининых? — попросил Денисов. — Я его сфотографирую.

— Как хочешь. Мы даже можем зайти во двор, если тебе надо.

Павел Тимофеевич и Сергей вернулись на дорогу и пошли дальше. Через десять минут они подошли к кладбищу.

Кладбище было окружено наполовину развалившимся, сделанным из штакетника забором. От двустворчатых ворот остались только ржавые навесы. Изначально для захоронения выбрали небольшой островок леса не очень далеко от реки. Впоследствии родственники умерших сажали возле могил деревья, кусты сирени и багульника. Благодаря их стараниям лес на кладбище стал более густым, а поскольку со временем сюда все реже стали приходить люди, кусты и трава разрослись, и кладбище приобрело заброшенный, неухоженный вид.

Павел Тимофеевич шел первым. Он хорошо знал расположение могил, потому что присутствовал не на одном десятке похорон. Большинство памятников были старыми и однотипными. Преобладали черные и серые железные надгробия с овальными фотографиями и пятиконечными красными звездами, а также прямоугольные плиты из мраморной крошки. В меньшинстве были памятники с православными крестами и фигурами плачущих женщин. Свежих могил возле дороги не было.

Павел Тимофеевич остановился и показал рукой в глубь кладбища.

— Там мы похоронили Дубинина, — объяснил он. — Пойдем глянем. Ты хотел сфотографировать могилу.

Дядя свернул с дороги и повел Сергея по утоптанной тропинке, петляющей между оград и могильных холмов.

Михаила Дубинина похоронили возле его родителей. Для этого пришлось снять часть ограды. Ее фрагмент прислонили к дереву, надо полагать, до тех неопределенных пор, когда младший брат Николай сможет ограду удлинить. На свеженасыпанном холме стоял покосившийся временный памятник и два венка. На могиле лежали увядшие цветы. Рюмка из-под водки была пустой. Разбросанные фантики от конфет свидетельствовали о том, что сладостями полакомились птицы.

— Все в порядке, — удовлетворенно произнес Павел Тимофеевич.