Тот, кто таится рядом

— На следующее утро я должен был уехать в Арсеньев, но оказалось, что я потерял ключ от машины. Ты хотел поскорей меня спровадить, но тебе пришлось идти вместе со мной на поиски. В дом, где лежал труп, мы зашли только потому, что я хотел сфотографировать место, где спал Гребнев. Пришлось вызвать милицию, поэтому я остался в селе, и все узнали о том, как мы устроили засаду на Гребнева. У нас появилась версия о сообщнике, который убрал Гребнева как опасного свидетеля… Мы стали искать левшу. Вначале по ошибке заподозрили Егора Гуляева. Ну, а потом, уезжая, я обратил внимание на то, что пастух Елагин тоже левша, и к тому же у него на правой руке нет указательного пальца.

— Забавно. Если бы Елагин не махнул тебе на прощанье рукой, был бы жив, — философски заметил дядя.

— Возможно. Но ты и он были уверены, что я уехал надолго. Поэтому вы решили закончить начатое дело и заполучить золото. У вас оставалась надежда, что Николай знал, где брат спрятал золото. Пока Николай жил у тебя, ты сделать с ним ничего не мог, но после ареста Гуляева Николай решил, что «варфоломеевский зверь» ему больше не опасен. Когда он срубил дерево и вернулся к себе домой, к нему наведались ты и Елагин. Вы привязали Николая к стулу, и под действием угроз или пыток он признался, что спрятал золото в гробу своего брата. После этого ты его убил. Потом вы договорились, что Елагин подожжет дом вместе с покойником, что он и сделал.

Павел Тимофеевич продолжал безмятежно улыбаться. Однако Сергей видел, что делать ему это было все сложнее и сложнее. Серьезность обвинений требовала, чтобы дядя сменил тактику и объяснился.

— Ночью, когда я приехал обратно, вы уже были настолько взвинчены, что не могли ждать, когда шум из-за пожара и убийств утихнет. Ты спешил получить золото еще и потому, что я рассказал тебе о своих подозрениях относительно Елагина. Поэтому вы не стали ждать, когда Елагина арестуют. Когда я лег спать, вы отправились на кладбище, раскопали могилу Михаила и достали золото. Потом вы зарыли гроб, чтобы никто не заметил, что кто-то раскапывал могилу. Поделив золото, вы разошлись по домам.

— Ага. Значит, по-твоему, мне тоже досталось золотишко? — уточнил дядя.

— Конечно. Не меньше половины… Я, кстати, осмотрел лопаты у тебя в сарае. Одна из них испачкана в глине и песке. Такой почвы у тебя на огороде нет.

— Это я углублял канаву за забором, — отшутился Павел Тимофеевич.

— На следующий день оказалось, что тучи над Елагиным сгустились. Я настаивал на том, что он убил Гребнева и Дубининых. Свидетель видел его возле дома Дубинина с бутылкой бензина. Были доказательства, что именно он разрыл могилу Михаила. Для Старостина этих доказательств было мало, но ситуация могла в любой момент измениться. Поэтому живой Елагин стал для тебя опасен, как раньше Гребнев. Тем более, что Елагин был последним, кто знал, что уважаемый в селе пенсионер и есть опасный убийца.

— Полегче.

— Вдобавок, убив Елагина, ты мог получить его долю золота. А если бы не смог, золото послужило бы доказательством, что Елагин и есть настоящий убийца. В принципе, так и получилось. Но сделать это было не просто, потому что, в отличие от предыдущих убийств, смерть Елагина должна была выглядеть не как умышленное убийство. Тут твоей изобретательности можно позавидовать. Мне кажется, когда ты разговаривал с Елагиным возле своего дома — а я наблюдал за вами через окно, — ты сказал ему, что у меня есть доказательства, что именно он убийца. Ты предложил ему избавиться от меня. Вероятно, предложенный план был таким. Мы приходим арестовывать Елагина. Он с твоей помощью убегает, а оказавшись во дворе, где можно было не бояться оставить следы крови, вы меня убиваете. Ну, а на самом деле ты планировал убить не меня, а самого Елагина при попытке к бегству. По удачному стечению обстоятельств Елагин набросился на меня с топором, и ты не только избавился от него, но и стал героем.

— Да. Статья у тебя может получиться занимательной, — похвалил Павел Тимофеевич.

— Сложность была в том, как заставить меня ввязаться в очередную авантюру. Поэтому ты убедил меня, что Елагин собрался в тот же вечер уехать из Варфоломеевки, и, вероятно, навсегда. Он на самом деле хотел это сделать, но не так скоро. Поэтому он и не собрал вещи. Я уверен, что с хозяином павильона Елагин тоже не договаривался о том, чтобы его довезли до Чугуевки. Это ты придумал. И про то, что ты пообещал Елагину, что я отвезу его в Арсеньев, ты тоже соврал. Однако в результате все получилось очень гладко.

— Действительно, гладко, — согласился Павел Тимофеевич. — По крайней мере, мне так казалось. Хотя, когда ты согласился пойти со мной в тайгу, я заподозрил неладное. По здравом размышлении, ты должен был помчаться в Арсеньев, чтобы опубликовать статью о гибели «варфоломеевского зверя».

— Значит, все было, как я рассказал?

— Близко к тексту. Некоторые ошибки можно опустить.

— Удивлен, что ты уже не отпираешься.