Тот самый

Я до сих пор помнил крик мамы, помнил разбитое окно и дрожь по всему телу. Помнил обиду на отчима. Я не понимал, почему он ушёл от нас. Винил себя. «Наверное, я был плохим сыном, – просыпаясь, повторял я каждое утро. – Наверное, он не захотел быть моим отцом. Я заслужил это».

Я заслужил всё самое плохое в мире – с такой установкой я жил долгие годы.

Сейчас я ясно осознавал: никто не заслуживал такой жизни. Любовь вообще не нужно заслуживать: тебя либо любят, либо – нет. Дни и недели, проведённые в чувстве вины, были впустую.

– Может быть, тогда расскажешь, кто твой новый хахаль? – Алиса крепко сжала вилку в руках до побелевших костяшек.

– Что?

– Мы всё знаем. Знаем, что у тебя кто-то есть.

– Был, – с отчаянием ответила мама. По щекам текли слёзы, но мама выглядела отстранённой к миру. Казалось, взгляд был обращён в себя. – После разговора с тобой в саду, Матвей, я долго думала. Я была уверена, что не умею жить в одиночестве. Что мне кто-то нужен. – Мама прикрыла лицо ладонями и шумно выдохнула. Она беззвучно плакала. Вены на её ладонях вспухли, просвечиваясь зеленовато-голубыми линиями на бледной коже. – На самом деле я поняла, что всё это время мне нужны были только вы. Я выбрала вас и всегда буду выбирать вас.

– Как вы познакомились?

– В продуктовом магазине. У меня порвался пакет, он помог. У нас всё так стремительно завертелось, и я не знала, как вам рассказать, да и не была уверена, что нужно.

– Снова бы поставила перед фактом, когда притащила бы его в дом? – Алиса ехидно улыбнулась.

– Наверное, мы любили друг друга.

– Наверное? – я вопросительно приподнял брови.

– Я не знаю, что такое любовь.

Мама сгорбилась, словно наши вопросы ложились тяжёлой ношей на её плечи.

– А сейчас? Сейчас вы любите друг друга?

– Может быть. Может быть, я не знаю…

– Тогда почему вы не вместе?

Я вспомнил одинокую Эллу, любовно перебирающую старые фотографии. Эти фотографии – всё, что у неё осталось от любви. Я не хотел, чтобы мама стала такой же, ведь все мы имели право на любовь и на счастливую жизнь.

– Матвей, ты и сам прекрасно понимаешь. Не всё в жизни складывается так, как мы хотим. Мы редко бываем с теми, кого любим. Нам не позволяют обстоятельства, понимаешь?

Я понимал. Алиса, внимательно слушая маму, нахмурилась и перевела взгляд на меня. Я чувствовал на себе её цепкий взгляд. Алиса задумчиво, едва слышно стучала железной вилкой по краю тарелки. Тихое постукивание задавало ритм нашему разговору.

– Может быть, любовь сильнее обстоятельств, ма, – отстранённо сказал я. Мои слова предназначались Алисе. – Может быть, любовь стоит того, чтобы за неё бороться.

Алиса уставилась в тарелку немигающим взглядом.

– Это звучит сказочно, Матвей.

– Но мы сами решаем, как будет выглядеть наша жизнь.

– Хочешь сказать, что ты не злишься? – мама подняла на меня заплаканные глаза. Она оттёрла слёзы и постаралась улыбнуться. Бледные дрожащие губы едва выделялись на её лице.

– Злюсь. Злюсь потому, что не сказала нам, – я дёрнул плечом. – Но если ты по-настоящему его любишь, ма. Если ты его действительно любишь… Это твоя жизнь, и не нам решать, с кем тебе быть.

Перед глазами я всё ещё видел одинокую Эллу. Тусклый призрак.

Полгода назад я ответил бы совсем иначе, но сейчас в моей жизни многое изменилось. Я желал маме счастья. Неважно, от чего или от кого оно зависело.

– Может быть, он тот самый человек, – тихо сказал я. – Тогда нельзя упускать его.

– Ты, правда, так думаешь? – мама медленно посмотрела на меня и утёрла слёзы. Тушь осыпалась чёрными комочками на высокие скулы.

– Да, – я кивнул. – Ты спрашивала меня про брата. Почему?

– У него остался сын от первого брака… Я… я рассматривала возможность, может быть, может быть мы когда-нибудь съехались бы. Мы расстались, и я выбрала вас.

Я не стал говорить, что мы знали о сыне мистере N. О парне с дис-лек-си-ей.

– Ты раздавала свою любовь кому не попадя, но на самом деле мы больше всех нуждались в твоей любви, ма, – Алиса покачала головой и с упрёком взглянула на маму. Теперь и она плакала, хотя старалась не показывать этого. – Всё, что от тебя требовалось – любить нас. Уважать нас. Доверять нам.

– Может быть, я никогда не была хорошей матерью, но я всегда любила вас.

Мама вышла из кухни и бесшумной тенью направилась на второй этаж, осторожно ступая по широким ступенькам. Мы молча последовали за ней. Она поднялась в свою спальню и задумчиво остановилась перед комодом. Мы с Алисой стояли в дверном проёме. Я глядел на выцветшую репродукцию картины Караваджо. Кусочки скотча блестели в лучах солнца.

Спальня казалась слишком пустой. Широкая кровать с крепкими ножками, тумбочка, комод и репродукция картины. Несколько цветных подушек, выделявшихся ярким пятном на фоне общего уныния.