Тот самый

Мы встали и, не сговариваясь, зашагали наверх по скрипящей лестнице. Я остановился у двери маминой спальни и прислушался. Тишину разбавляли тихие всхлипывания. Прежде чем войти, Алиса остановила меня за плечо.

– Я соврала.

Я молча ждал, когда она продолжит говорить. В темноте блестели ее глаза.

– На самом деле я уже не девственница. Я соврала маме. У меня все было…

– Мне все равно.

Алиса благодарно кивнула, и мы без стука отворили дверь, проскользнув в темную комнату. Мы залезли на кровать и легли по обе стороны от мамы поверх одеяла.

– Наверное, мне не следовало становиться матерью, – заключила она, тихо вздыхая.

– Наверное, нам не следовало становиться твоими детьми, – в тон ей ответила Алиса.

Они тихо засмеялись, и давящая тишина распалась на осколки. Лунный свет тонкой полосой падал на репродукцию картины Караваджо, на уголках которой блестели кусочки скотча. Засыпая, я разглядывал картину. Прошедшая буря забрала все силы.

В отсветах луны мы заснули в обнимку.

Глава V Мертвый свет

Лето длилось бесконечно долго. Прошла неделя, а может, и две, с тех пор как мы перестали общаться с Киром и Же. Последний раз мы виделись в больничном коридоре. Они стремительно ворвались в наши жизни и так же быстро исчезли. Это была не дружба. Я глядел в потолок и мечтал о том, чтобы наконец зажить настоящей жизнью. Мне казалось, будто нынешние дни – все не взаправду. Мираж летних мгновений. В моей жизни не было ничего настоящего: дни в одиночестве – ненастоящие, книги в моих руках – ненастоящие, чувства – ненастоящие. Мой первый поцелуй не был настоящим. И второй тоже. Настоящие поцелуи случаются наедине, когда сталкиваются не только губы, но и души. Поцеловать можно кого угодно, но будет ли это настоящим поцелуем? Настоящим в моей жизни было только ожидание. Я все время чего-то ждал. Ждал момента, когда можно зажить по-настоящему, так и не понимая, что уже живу.

Беспокойные мысли зудели под кожей, вынуждая меня ворочаться и сбивать простынь. Я столкнул одеяло и завернулся в простыню, не забыв перед этим вылезти из футболки и бросить ее туда же – комом на пол. Мама не раз повторяла, что люди специально придумали шкаф, чтобы складывать туда одежду, но разбрасывать ее на полу мне нравилось больше.

Я не мог уснуть, когда солнце исчезло в ржаво-красных отблесках заката; не мог уснуть и сейчас, когда лиловое небо взгромоздилось над Черепаховой горой. Я глядел на темный прямоугольник неба, изрешеченный ветками тополя, и задавался вопросом: небо – это предел? Однажды мне снился сон, как я взмывал в воздух на крыльях и тут же ударялся головой о невидимую преграду: что-то, превращаясь в стеклянный потолок, не пускало меня к густым облакам.

Как только я совсем отчаялся уснуть, раздались странные звуки, напоминавшие осторожные шажки маленьких эльфов. Я приподнялся на локтях и вгляделся в темноту за окном. Ничего, кроме тускло мерцающих звезд, я не увидел. Прислонившись щекой к подушке, я стал тише дышать. Через несколько секунд звуки повторились, но я снова не смог определить их источник. Я поднял взгляд к потолку: неужели на нашем чердаке и правда жили привидения? Может быть, наша мама все-таки была ведьмой и прямо сейчас готовила метлу к шабашу?

Я закрыл глаза, но шорох вкрадывался в сознание, граничащее между явью и сном. Теперь звуки напоминали тихий скрежет, словно кто-то пытался открыть задвижку окна. Я рывком поднялся, едва не запутавшись в простыне, и подошел к окну. Прислонившись лбом к холодному стеклу, я замер, разглядывая пустынный двор. Сад в темноте приобретал причудливые очертания.

Теперь к звукам прибавились голоса. Шепот одновременно звучал отовсюду. Может быть, я все-таки уснул и видел кошмар?

Я нырнул в темноту коридора. Звуки доносились из комнаты Алисы. Я приготовился к чему угодно, но, когда отворил дверь, заготовленные слова испарились, а я так и застыл на пороге, сжимая железную ручку. В тонкой полоске лунного света кружилась пыль.

– Привет, – коротко поздоровался со мной Кир.

«Серьезно? Привет?»

Я молча закусил губу. Кир, сидя на подоконнике, свесил одну ногу на улицу, а вторую – в комнату, упираясь стопой в батарею. Он поздоровался так, будто это я залез к нему в дом и застал за чем-то неподобающим. Возмущение, словно огромная туча, заслонило вину: я собирался извиниться перед Киром за разговор в больнице.

– Знакомься, – улыбнулась Алиса, указывая на Кира. – Это Карлсон, который живет на крыше. А это маленькое чудовище, которое питается книгами. – Она махнула рукой в мою сторону. – Будьте знакомы.

– А варенье есть? – ухмыльнулся «Карлсон».

– Только с мышьяком, – язвительно улыбнулся я, опираясь плечом о дверной косяк. – Какого черта он тут забыл?

Я намеренно обратился к Алисе, игнорируя присутствие Кира.

– Не очень-то вежливо так разговаривать при гостях, если хочешь знать.

– Обычно гости заходят через дверь.

– Эй, ну вы скоро там? – из распахнутого окна послышался недовольный голос Жеки. – Сколько я еще буду здесь торчать? Я все-таки не молодею, пока вас жду…