Тот самый

Возможно, Кир был прав. Он выглядел белым светящимся пятном на фоне черной воды. Звездное небо отражалось в пруду, но казалось более мягким и расплывчатым. Складывалось впечатление, будто Кир плавал среди россыпи мерцающих звезд, а небесная пыль оседала на его коже перламутровым свечением. Он рассекал небо руками и нырял в его глубину, оставляя после себя дрожащие круги.

– Нет уж, спасибо! – ответила Алиса, задерживаясь заинтересованным взглядом на широких плечах Кира. Она не сразу посмотрела на меня, и я коснулся пальцами ее запястья, отвлекая от Кира. – Это нельзя понять… У тебя появится желание проводить с человеком как можно больше времени, обнимать его, целовать, да просто касаться. А главное, ты захочешь, чтобы этот человек чувствовал то же самое и к тебе. Иначе будешь все время раздражаться и грустить.

– У тебя такое уже было?

– Было.

Алиса грустно кивнула и поднялась с земли. Несколько травинок прилипли к подолу платья, создавая узоры на светло-розовой ткани. Наброшенная на плечи черная широкая олимпийка совсем не сочеталась с розовым платьем. Любопытство шло впереди меня: я хотел узнать, тогда ли у Алисы все случилось, но не решался задать вопрос, который казался мне ужасно личным. Я подался вперед, слегка щурясь от капель дождя, и прикусил губу.

– Да. Это было не взаимно, – ответила Алиса на немой вопрос и побежала к Жеке, а я, окруженный сотней вопросов, остался.

На мгновение я испытал ревность с примесью злости: мне казалось, что Алиса всегда была неотъемлемой частью моего закрытого мира. Мы словно сиамские близнецы – если нас разделить, скорее всего, погибнем. Сейчас я понимал абсурдность своих мыслей. Я не хотел замечать попытки Алисы сбежать от одиночества дома на Черепаховой горе. Алиса всегда стремилась в мир. Алиса общалась, тайком заводила мимолетных друзей, чтобы я не ощущал себя одиноким, и, быть может, даже серьезно влюблялась. Она, в отличие от меня, жила.

Темные тучи рассеивались, и звезды становились ярче. Они озаряли пруд мертвым светом, рассыпая по прозрачной глади белые блики.

Жека и Алиса, обе перепачканные в песке, строили замок, который все время распадался. Этому способствовал Кир. Он ерошил потемневшие от воды волосы, запуская пальцы в выгоревшие пряди на затылке, и старался осторожно наступать ногой на стену песчаного замка, пока Алиса или Жека отвлекались. Когда пакость не оставалась незамеченной, в Кира летела горсть мокрого песка.

Меня немного клонило в сон: по ночам я привык спать, а не гулять под дождем, и это накладывало отпечаток на мое состояние. Я прижался спиной к мшистому стволу дерева, чувствуя через мокрую рубашку выпуклую кору.

– Привет.

Кир сел рядом. Он тряхнул головой, и несколько крупных капель попало мне на лицо. Я оттер щеку рукавом рубашки и зябко поежился.

– Привет, – ответил я, слегка улыбаясь. – Ты слишком мокрый. – Я предупреждающе выставил ладонь, и Кир улыбнулся.

– Если тебе интересно, под дождем это происходит со всеми людьми.

– Неужели?

Кир приподнял брови и быстро закивал. Песчинки прилипли к загорелой коже.

«У тебя появится желание проводить как можно больше времени с человеком», – в голове звучал голос Алисы. Я перевел задумчивый взгляд на Жеку. Она что-то рассказывала Алисе, жестикулируя: плавно опускала и поднимала руки, разрезая тонкими пальцами густой воздух. В темноте блестело несколько серебряных колец на фалангах. Гипс нисколько не сковывал ее движения. Жека забрала у Алисы черную олимпийку и теперь прикрывала ею сломанную руку.

– У тебя песок на щеке, – сказал я, прерывая молчание. – Выглядишь как… – Я замолчал и взмахнул рукой, перебирая пальцами. – Как будто умер и воскрес. Нет… Как будто восстал из могилы и забыл заглянуть в душ.

– Трупом меня еще никто не называл, спасибо. – Кир закивал, и несколько капель снова попало на меня.

«Ты захочешь, чтобы этот человек чувствовал то же самое и к тебе».

Я перевел взгляд с Жеки на Кира. Он вел ладонью по скуле, оставляя на коже невидимые линии. Расширившиеся из-за нехватки света зрачки практически вытеснили светло-голубую радужку. От переносицы по прямому носу катилась дождевая капля, но Кир будто не чувствовал ее.

– Не здесь.

Подняв ладонь, я аккуратно, едва касаясь, словно между нами была невидимая граница, смахнул рыжий песок, чувствуя, как песчинки царапают пальцы.

– Извини.

– За что? – Кир посмотрел на меня с улыбкой. От холода его губы казались обескровленными.

– За тот разговор в больнице. Я… погорячился.

– Извинения приняты.

Я усмехнулся.

– Что?

– Я рассчитывал на ответ «да ладно, не парься».

– Не всегда наши ожидания совпадают с действительностью. Видишь? – Кир указал рукой в небо.

– Вижу – что?

– Созвездие. Северная корона. Вон, смотри туда. – Я проследил взглядом за пальцами Кира. – Звезды похожи на полукруглый венец. Видишь? Смотри прямо за моими пальцами.

Я придвинулся к Киру и сощурился, приглядываясь к блеску звезд.

– Наверное, вижу.