Тот самый мужчина

– Я не говорил, что был им, и если бы хотел получить помощь, то попросил бы об этом. – Он смерил ее убийственным взглядом, который мог заставить кого угодно поскорее скрыться куда подальше.

Рита, разумеется, и внимания не обратила на его грозный взгляд и не думала пугаться. Вместо этого она рассмеялась – чувственный смех с хрипотцой, – и у него ожила и завибрировала каждая клеточка в теле.

– Ты уставился на океан так, будто ждешь оттуда помощи и ответов на свои вопросы.

– Ни помощь, ни ответы мне не нужны, – сердито произнес он. – Мне просто нужно личное пространство. Уединение. Господи, я не могу даже припомнить, что это такое – побыть абсолютно одному.

– Если ты думаешь, что сможешь оскорбить меня, отдаляясь, то ошибаешься.

Он недовольно вздохнул:

– Тогда к чему это приведет?

– Что бы ты ни сделал, это не заставит меня оставить тебя одного сейчас, – заявила Рита. – Джек, у тебя было достаточно уединения. Может, слишком много.

– Ладно. Ты не уходишь, значит, уйду я. – Он повернулся, но она его остановила, взяв за руку.

– У меня есть ответы, которые тебе якобы не нужны, и они могут помочь, – сказала Рита.

Он все же на нее взглянул:

– О чем ты сейчас говоришь?

– Вот один из ответов. Ты мучил себя месяцами, страдая из‑за Кевина, Джек. Но в этом не было необходимости. Ты увидел его. Он счастлив.

Джек потер лицо:

– Он в инвалидном кресле.

– Твоей вины в этом нет.

– Сказать – это одно, а на самом деле все не так. – Джек снова уставился на океан, наблюдая, как темная поверхность пенится от ветра. Легче смотреть на небо и на море, чем в шоколадные глаза, которые видят слишком много. – Тебя там не было. А я был.

– И Кевин там был, – не сдавалась она. – И он тебя не винит.

– А следовало бы. – Джек, прищурившись, смотрел на темную воду – темнота созвучна его состоянию. – Если бы я отдал другую команду, такого бы не произошло.

– Господи, какой же ты упрямый, – сказала Рита и проскользнула вперед, встав между перилами и Джеком, так что ему пришлось посмотреть на нее. – Да, ты нес ответственность и принял решение, но отдай ты другой приказ, это не гарантировало бы безопасности для всех. Может, другой приказ убил бы Кевина. Или тебя. Или кого‑то еще. Неизвестно, и нет смысла наказывать себя таким суровым образом.

Что на это скажешь? Она не в силах понять, и он ее не осуждает. Тот, кто там не был, никогда не поймет, что это значит – отвечать за людские жизни. Один неправильный приказ, и люди мертвы. Или лишились ног.

– Ты действительно готов навесить на себя все мирские грехи?

Она произнесла это так, словно он потакает своим слабостям. Трудно вообразить что‑то настолько далекое от правды. У него есть право чувствовать себя паршивым подонком за то, что случилось с Кевином и с Де‑Сантосом, новичком в их подразделении, который погиб в той перестрелке. Он что, должен забыть, притвориться, что ничего не было? Так поступить он не может.

– Рита, не надо об этом.

– Он поблагодарил тебя за то, что ты его спас, Джек.

– Я был там, – не глядя на нее, ответил Джек.

Она этого не понимает. Не понимает, что это такое: видеть, как лучший друг лежит, раненый, перед тобой, а ты не в силах хоть чем‑то помочь. Не понимает, каково ощущать свою вину, когда ты вернулся домой с двумя руками и двумя ногами. Не понимает, что значит держать все это внутри, разрываясь от муки.

Поэтому он не говорил об этом с семьей, не мог поделиться с ними тем, чего они не могут понять. О, они, конечно, постараются, но их жалость к нему закончится тем, что они станут волноваться за него еще сильнее.

Рита положила руки ему на грудь, и ее тепло проникало внутрь подобно живительному бальзаму, уменьшая тяжесть от сожалений, гнева и раздражения, бурливших в нем.

– Джек… Если Кевин может жить дальше, то почему ты не можешь?

Он посмотрел ей в глаза. В этих глазах цвета темного виски целая симфония чувств. Он не в состоянии в них разобраться, так что лучше и не пытаться.

– Потому, – медленно произнес он, – что если я стану жить как ни в чем не бывало, то все забуду. А если забуду, то это значит, что я ничему не научился.

Рита склонила голову набок, и каштановые локоны поднялись вверх от ветра.

– Джек, разумность твоего решения равна нулю.

Ну конечно, ей этого не понять. Как ей распутать клубок его переживаний, которые так смешались, что он сам не в силах разобраться и в половине из них? Но сию минуту это не имеет значения. Она тут, ее уютное тело рядом, между ними их ребенок у нее в животе. И Джек позволил себе просто… почувствовать ее. Если бы дела обстояли иначе, если бы он был другим…

Рита обхватила его руками и приникла головой к его груди. Сегодня он не должен искать ответы на свои вопросы. Джек прикрыл глаза и не отпускал ее, говоря себе, что только на сегодняшнюю ночь он примет от нее утешение.

И будет благодарен.

А спустя два дня они были в саду среди буйства и благоухания цветов. Редкое июньское солнце на чистом, безоблачном голубом небе словно благословляло свадьбу.