Тотальные институты

Каждодневная работа сотрудника определяется специфическими требованиями, предъявляемыми работой с людьми, и осуществляется в особом моральном климате. Персонал должен справляться с враждебностью и просьбами постояльцев, придерживаясь, в целом, рациональной перспективы, которую исповедует институт. Поэтому теперь необходимо рассмотреть данную перспективу.

У тотальных институтов не так уж много провозглашаемых целей: достижение определенных экономических результатов, образование и обучение, медицинское или психиатрическое лечение, религиозное очищение, защита общества от скверны и, как указывает один исследователь тюрем, «поражение в правах, воздаяние, устрашение и перевоспитание»[192]. Многие считают, что тотальные институты обычно далеки от достижения своих официальных целей. Гораздо меньше людей осознаёт, что эти официальные цели или уставы являются прекрасным ключом к смыслу — к языку объяснения, применяемому персоналом и иногда постояльцами ко всему, что происходит в институте. Так, медицинская система координат — это не просто перспектива, позволяющая одобрять и наделять смыслом решения о дозировке лекарств; она способна объяснить любые решения, например расписание приемов пищи в больнице или способ укладки больничного постельного белья. Любая официальная цель приводит к появлению доктрины со своими инквизиторами и мучениками, и внутри институтов нет естественных механизмов контроля над этой свободой интерпретаций. Каждый институт должен не только стремиться к достижению своих официальных целей, но еще и каким-то образом защищаться от тирании всеобщей погони за ними, иначе его власть обернется охотой на ведьм. Примером такой угрозы является фантом «безопасности» в тюрьмах и оправдываемые им действия персонала. Поэтому, как ни парадоксально, именно в тотальных институтах, которые кажутся далеко не самыми интеллектуальными местами, забота о словах и о высказываемых вслух точках зрения выходит (по крайней мере сегодня) на первый план и часто становится предметом оживленных споров.

Интерпретативная схема тотального института начинает функционировать автоматически, как только постоялец поступает в него, так как персонал считает попадание в институт prima facie[193] свидетельством того, что поступивший должен быть тем человеком, для работы с которым институт и создавался. Заключенный в политической тюрьме должен быть предателем; заключенный в обычной тюрьме должен быть нарушителем закона; пациент психиатрической больницы должен быть больным. Если бы он не был предателем, преступником или больным, как бы он здесь оказался?

Такая автоматическая идентификация постояльца представляет собой не просто наклеивание ярлыка; она занимает центральное место среди основных средств социального контроля. Пример приводится в одном из первых социологических исследований психиатрических больниц:

Главная цель этой культуры санитаров — установить контроль над пациентами, который должен поддерживаться, невзирая на последствия для пациентов. Эта цель становится особенно заметной на фоне пожеланий или просьб, высказываемых пациентами. Все их пожелания и просьбы, какими бы разумными они ни были, как бы спокойно или вежливо они ни произносились, считаются проявлениями психической болезни. Санитар никогда не замечает нормальности в среде, где ненормальность является нормальным ожиданием. Хотя врачам сообщают о большинстве этих поведенческих проявлений, врачи, как правило, просто соглашаются с оценками санитаров. Тем самым врачи сами способствуют закреплению идеи о том, что главная задача при взаимодействии с психически больными пациентами — контроль над ними[194].