Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски

Положа руку на сердце, увидеть в клубном книжном магазинчике Новосибирска не самую попсовую московскую книгу, давно распроданную в столице, было приятно, но не удивительно — провинция же, до нее пока дойдет! А вот обнаружить в Москве, в том же «Циолковском», книгу, изданную в Новосибирске, крайне сложно. Из чего жестко следует другое: любой мало-мальски заметный автор, где бы он ни жил, не откажется от предложения московского издательства. Не потому что денег больше (в абсолютном исчислении это все равно в девятнадцати случаях из двадцати не те деньги, которые что-то изменят в жизни), а потому что только так у него есть шанс, что его прочитают где-то за пределами родимой губернии. А значит, местное издательство не получит денег (если только это не роскошные «губернаторские» альбомы, распространяемые внеэкономически). И этот замкнутый круг мало кому удается разорвать, разве что екатеринбургскому «Кабинетному ученому». И нам это кажется естественным, хотя естественного здесь не больше, чем в авиаперелетах. Я стал это понимать после регулярных набегов в итальянские книжные, где и в крупнейшем, и в клубном миланском магазине продаются издания, в выходных данных которых значатся Турин, Венеция, Неаполь. И это не только топовые авторы. Мой друг писатель Дмитрий Данилов, чей авангардный роман «Горизонтальное положение» вышел в Италии под названием «La posizione orizzontale», что почему-то доставило много веселья его не говорящим по-итальянски приятелям, в маленьком издательстве Carta canta (что означает «бумага поет», о чем, впрочем, Диминым друзьям не было известно), расположенном в маленьком городке Форли в провинции Эмилия-Романья. И это само по себе удивительно, потому что роман решительно не коммерческий и в нем нет ни слова про Италию.

Еще удивительнее, что русский авангардный роман получил премию в приморском городке Каттолика (расположенном в той же Эмилии-Романье, что, впрочем, менее удивительно) — и благодарные каттолики (каттоличане?) оплатили Диме дорогу для получения этой самой премии. Дмитрий воспользовался случаем проехаться немного по Италии. Будучи писателем, он, естественно, повсюду заходил в книжные магазины и ревниво спрашивал свою книгу. Сначала на кураже, из чистого озорства. Потом с грустью и едва ли не с досадой, потому что книга была везде. «Это просто поразительно: маленькая книжечка неизвестного в Италии автора, крошечного независимого издательства! Представляешь, какая там необыкновенная система книгораспространения!» — говорил он мне. «Да нет, Дима, — отвечал я. — У них-то система самая обыкновенная. Это у нас какая-то… необыкновенная».

Как же сделать ее более «обыкновенной»? Однажды я задал этот вопрос милейшему Владимиру Толстому, бывшему «хозяину» (все-таки в кавычках) Ясной Поляны, а ныне советнику президента по культуре.

«Система книгораспространения в нашей огромной и логистически сложной стране разрушена дотла, ее практически не существует, — отвечал мне Владимир Ильич (шутки про сочетание знакового имени-отчества с разрушением дотла мы опустим). — Восстановить ее чрезвычайно сложно. Конечно, сейчас есть надежда на электронные тексты, они в равной степени доступны и в Москве, и в Магадане. Но что касается печатной книги, надо все-таки убеждать государство, что с разрушением этих связей надо что-то делать. Пока есть понимание, что надо что-то делать с разрушением связей национальных литератур внутри страны, и уже есть ряд довольно серьезных поручений. Это шаги, которые направлены на то, чтобы восстановить и переводы с национальных языков на русский, и распространение.

Возможно, в Москве будет открыт Дом национальной литературы. Это предложение выдвинул на встрече с премьер-министром Дмитрием Медведевым ректор Литинститута Алексей Варламов. Туда могли бы приезжать писатели, проходить встречи. Так что в этом направлении движение пошло. Надеюсь, что следующим шагом будет налаживание „кровотока“, обмена с региональными издательствами.

Может быть, кто-то сможет на месте печатать вышедшие в Москве книги, и это окажется дешевле, чем транспортировка. Эти идеи сейчас прорабатываются, но я абсолютно убежден, что такое „внутреннее кровообращение“ необходимо. Сердце, конечно, остается в Москве и Петербурге, но организм жизнеспособен, только если капилляры доходят до каждой точки.

В том, что касается переводов с национальных языков на русский, действительно за прошедшие два с половиной года сделаны широкие шаги: достаточно назвать четыре огромные антологии прозы, поэзии, драматургии и детской литературы на языках народов России, увидевшие свет за это время. Но что касается внутреннего кровообращения — увы, состояние по-прежнему предынфарктное. Если не глубоко послеинфарктное».