Тотти. Император Рима

В том сезоне случился еще один эпизод, который стоил мне больших неприятностей, за который мне было стыдно и который очень едко обсуждается теми, кто меня не переваривает. Это был первый тур второго круга, мы играли в Ливорно после матча среды в Парме на Кубок Италии. Матч был трудным и нервным, мы проигрывали, мне удалось сравнять счет незадолго до конца встречи, но в компенсированное время случился крах. Галанте боролся со мной за мяч, помогая себе локтем: ничего ужасного, но я распалился. Думаю, что если бы арбитр дал свисток, ничего бы не случилось, поскольку мы с Фабио друзья, я бы просто сказал ему, чтобы он был аккуратнее. Я вышел из себя потому, что Айрольди не вмешался. Сам я локтями не работал, а лишь оттолкнул Галанте, но получил красную, поскольку мои действия были грубыми. Получилось, что был удален я, и (практически) ни за что, тогда как тот, кто меня спровоцировал, остался на поле. Хорошо еще, что уже шло компенсированное время. Я уходил с поля в бешенстве и по пути толкнул и Вито, который пытался увести меня, – так, что он упал вверх тормашками. Идя в раздевалку, я уже представлял себе завтрашние заголовки, и, как оказалось, представлял верно: я незрелый юнец, обращающийся дурно даже с теми, кто меня любит.

Я согласен, что повел себя ужасно, но хочу все же объяснить почему. Для этого необходимо вернуться в среду, в гостиницу в Парме, где мы остановились перед кубковым матчем. Вито сказал мне, что мой кузен Анджело – вы его помните, это тот, мой близкий человек, – попал в аварию и повредил себе ногу.

– Неприятно, но ничего страшного. Только сотовые там в больнице не ловят, он сказал, что сам тебе позвонит.

В ту минуту я ничего не подозревал еще и потому, что созванивался с мамой, и она подтвердила, что беспокоиться не о чем. Начался матч, я был на скамейке, поскольку Спаллетти решил применить ротацию, и после игры, выходя из раздевалки, Вито взял меня под локоть. Я сразу почувствовал, что что-то не так.

НЕСКОЛЬКО МИНУТ СПУСТЯ Я УВИДЕЛ ПУЛЬВИРЕНТИ И ЛО МОНАКО – ПРЕЗИДЕНТА И ГЕНЕРАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА «КАТАНИИ», РАЗЪЯРЕННЫХ, КАК ЗВЕРИ.

– Я тебе утром сказал неправду, чтобы ты не дергался перед матчем, но сейчас скажу. Анджело в коме, вчера вечером ему сделали операцию на мозге. В квартале Остинезе он попал в лобовое столкновение, не знаем, как это случилось. Его отвезли в Остию, но доктор Броцци распорядился перевезти его в больницу «Сан-Камилло».

Сказать, что я разозлился, – это ничего не сказать. Вито услышал от меня много нехорошего, досталось и маме, которой я позвонил позже. Я понимаю их предосторожность, но скрывать от меня истинное состояние здоровья Анджело было неправильно. Не существует никаких матчей, если твой лучший друг в коме. По возвращении в Рим я тут же отправился в «Сан-Камилло», в отделение реанимации. Врачи разрешили войти моей тете, невесте Анджело и мне. Три минуты, и ни секундой больше. Абсолютная тишина, запрещено даже плакать. Я увидел его, и кровь застыла в жилах. Анджело нельзя было узнать, ему вставили кислородную трубку, а лицо его распухло, как будто что-то взорвалось у него внутри. Тетя заплакала, я обнял ее и развернул, прижал к себе и таким образом приглушил ее рыдания. Три минуты были вечностью. Я дал знак медсестре, чтобы она открыла дверь. Врач, который оперировал Анджело, ждал в коридоре.

– Все, что мы могли, сделали. Остальное зависит от него. Гарантий не дам, но некоторую надежду – имею. Он может выкарабкаться.

Небольшое утешение, но на протяжении месяца, который Анджело пролежит в реанимации, нам придется довольствоваться этим.