Тотти. Император Рима

В сезоне-1993/94 это стало самым сильным впечатлением, но и следующее, уже в новом чемпионате, не заставило себя долго ждать. Накануне первого тура Маццоне на тренировке в Тригории объявил состав на матч против «Фоджи», и рядом с новым приобретением, Фонсекой, в нем был не Бальбо, а я. По регламенту на поле могли выходить только три легионера, у «Ромы» их было четверо, и это (с учетом того, что мы не играли в еврокубках) затрудняло формирование состава. Но если Бальбо в первом круге оставался вне заявки (играли Алдаир, Терн и Фонсека), то была в этом и моя заслуга, потому что Маццоне теперь уже доверял мне на поле, да и вне поля тоже. Он больше не опасался, что моя голова закружится от успехов.

А успехи были – по крайней мере, у меня. Спустя полчаса после начала матча Терн навесил в штрафную, Фонсека выиграл позицию, но находился спиной к воротам. Он увидел меня, врывающегося на всех парах, и сбросил мне мяч головой. Удар с левой в угол по летящему навстречу мячу вышел отличным, такие не берутся, и рев фанатов пробрал меня до печенок. Первый гол в Серии А, я чуть с ума не сошел. Как праздновать? Черт, я задавал этот вопрос Риккардо тысячи раз.

– Главное – забить, – отвечал он, полагая, что способ празднования должен прийти в голову сам по себе.

Трудность оказалась в том, что я представлял себе свой первый гол миллион раз, но – в ворота у Южной трибуны. Все ориентиры были там, и я бы точно знал, куда бежать. У Северной трибуны я не знал, что делать, и тогда побежал к угловому флажку, потрясал кулаками – короче, клоунада. Но настоящая буря эмоций была у меня внутри, и она была прекрасна.

Однако «Рома» не выиграла этот матч. Во втором тайме команда Катуцци навязала свою игру и добилась ничьей – забил Колыванов. В раздевалке Маццоне был недоволен, сказал, что такими мы быть не должны, и пока говорил, он смотрел на меня, чтобы понять мое состояние. Полагаю, что он остался им доволен, потому что радость от первого гола в Серии А улетучилась после того, как «Фоджа» сравняла счет, я был огорчен тем, что мы упустили победу. Это состояние, которое ко мне пришло естественным путем, мне не нужно было его себе внушать: со временем я пойму, что ни один большой футболист не доволен своими достижениями, если не выиграла команда.

Это не отменило наш поход в магазин с дядей Альберто – он пообещал мне маунтинбайк за первый гол в Серии А (хороший подарок, но не слишком-то восхищайтесь его щедростью: это был его магазин). Дядя переживал мой первый сезон как свой: гола в первом матче чемпионата было недостаточно для того, чтобы забронировать себе место в основе. Со второго тура играли Бальбо и Фонсека, и, поскольку играли они хорошо, Маццоне снова должен был кого-то исключать из заявки, выбирая между Терном и Алдаиром. Однако тренер посылал мне вполне определенные сигналы внимания, вроде включения меня в состав на матч Кубка против «Дженоа». На «Марасси» мы проиграли 0:2, ответный матч напоминал корриду, закончился нашей победой 3:0 и ознаменовался одним из моих лучших голов – я перебросил мяч через вратаря, что впоследствии станет моим фирменным знаком. В рамках все того же Кубка Италии я забил свой первый мяч «Ювентусу» – удар в угол, который Перуцци не смог отразить. Пользы от этого не было, так как в Турине они выиграли 3:0, и нашей победы 3:1 на «Олимпико» не хватило, чтобы пройти дальше. В отсутствие Бальбо и Фонсеки я играл впереди, в тандеме с Джаннини, и мы удостоились аплодисментов за храбрую попытку сделать невозможное. Думаю, что Липпи, тренер «Ювентуса», положил на меня глаз именно в тот вечер: помимо гола, который вывел нас вперед, я сделал голевую передачу, когда Каппиоли установил окончательный счет, плюс на мне не дали пенальти в одном эпизоде – в общем, для обороны «черно-белых» я был головной болью.

Еще это был год победы в дерби 3:0 и забега Маццоне к Южной трибуне на 90-й минуте. Я провел весь матч на скамейке, но концовка была такой, как будто бы я играл, потому что я провел ее рядом с тренером, и это умножало все, что было у меня внутри, – энтузиазм, переживания, радость, страх, волнение. На самом деле игра шла в одну калитку – Бальбо забил на третьей минуте, на перерыв мы ушли, ведя 2:0, и тот же Бальбо подвел окончательный итог уже в начале второго тайма. Однако Маццоне все равно до конца матча был как ядерный реактор – нашего тренера можно было снимать на пленку, чтобы потом, показывая эти кадры, объяснять всем значимость дерби для римлянина. Видеть его, бегущего после финального свистка к Южной трибуне, к людям, которые выглядели точно так же, как и он сам, потрясающего сжатыми кулаками, быстро уставшего от своего забега и подпрыгивающего, было просто волшебно.