«Товарищ Керенский»

Керенский оказался в центре различных политических комбинаций, которые объединяли сторонников сохранения империи и федералистов, противников войны и оборонцев, монархистов разного толка и республиканцев многих оттенков. Велик соблазн объяснить это положение солидарностью представителей «российского политического масонства». Следует, однако, признать, что «объяснения» такого рода являются не более чем универсальными интеллектуальными «отмычками», ведь с помощью конспирологических предположений можно интерпретировать любое общественное явление; между тем их познавательный ресурс не очень велик. Важнее здесь отметить, что Керенскому весьма помогала его «надпартийность», «внефракционность». Он не был патриотом какой-либо партийной программы, а являлся по-своему непартийным человеком, что выражалось прежде всего в его отношении к войне: в разное время и в разных аудиториях он высказывал разные взгляды. Не всегда это можно назвать политической мимикрией. Политик стремился – порой, по-видимому, инстинктивно, бессознательно – создать гибкую и широкую идеологическую рамку, пригодную для достижения цели, которая оставалась для него постоянной, – революция во время войны. Для одних партнеров Керенского по переговорам это была революция ради успешного продолжения войны, для других – ради ее прекращения. В попытках создания подобных объединений участвовал не только лидер думской фракции трудовиков, но его роль была весьма значительной. Эта практика создания коалиции из столь разнородных компонентов очень пригодилась Керенскому во время революции, в правительствах разного состава, в переговорах с представителями разных элитных групп.

Опыт «политического защитника» и радикального депутата Думы был важен для создания общественной репутации, укрепления авторитета «народного трибуна», борца за «права трудящихся», поборника закона, защитника национальных меньшинств, представителя радикальной интеллигенции в законодательной палате и в мире большой политики. Эти грани образа Керенского стали востребованы в дни Февраля.

4. Герой революции

В первых выпусках столичных газет, вышедших после свержения монархии, было опубликовано обращение эсеров к Керенскому: «Конференция петроградских социалистов-революционеров товарищески приветствует в вашем лице, Александр Федорович, стойкого, неустанного борца за народовластие, вождя революционного народа, вошедшего во Временное правительство для защиты прав и свободы трудящихся масс»[191].

Авторы обращения одобряли вступление Керенского в правительство и – в отличие от большинства руководителей Петроградского Совета – давали ему мандат на участие в правительстве для защиты прав и свобод трудящихся. Такое доверие социалистов-революционеров столицы было связано с высоким авторитетом политика, основанным на репутации «стойкого и неустанного борца», при этом его выделяли по сравнению с другими «борцами» и провозглашали «вождем революционного народа». Подобное обращение было в ту пору еще довольно редким и стало следствием высокой оценки деятельности Керенского накануне революции и еще более – в дни Февраля. Первый легальный форум той партии, которой предстояло сыграть большую роль в последующих событиях, провозглашал политика «революционным вождем»; это существенно укрепляло его авторитет в глазах сторонников эсеров по всей стране.