Товарищ комбат

В городе полыхало пламя пожаров. Кровавые отсветы выхватывали из темноты улочки, переулки; бойцы поодиночке и мелкими группами продвигались вперед. Расчеты станковых пулеметов прикрывали их огнем с места, затем быстро меняли позиции. Из окон домов были видны вспышки выстрелов гитлеровцев. По ним били орудия батальона. От прямых попаданий снарядов обваливались каменные стены строений, накрывая вражеские огневые точки.

На первый взгляд казалось, что боевые действия в городе развиваются планомерно и очень уж спокойно, как батальные сцены в театре, руководимые невидимым режиссером. Но это только казалось. В действительности же шел жестокий бой, гитлеровцы продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. По атакующим стреляли не только из укрепленных полуподвалов, но и со вторых, третьих этажей домов и даже с чердаков. Расчет Губкина на использование штурмовыми группами мертвых зон не оправдался — их, по существу, не было, кругом бушевал многоярусный огонь. Отдельные орудия и пулеметы врага меняли позиции, и артиллеристы не успевали их засекать. За подвижными огневыми точками шла настоящая охота. Комбату, однако, удалось на какое-то время перехитрить врага, поставив дымовую завесу. Бойцы стремительным броском ворвались в одно из ближайших строений. Вместе с ними под вражеским огнем наступал и комбат. Новый ординарец Губкина не отставал от него ни на шаг. Он немедленно открывал огонь, как только появлялась цель.

В одном из переулков Губкин, выскочив из-за угла дома, чуть не столкнулся с немцем. В руках у того был карабин с примкнутым штыком. Губкин в упор выстрелил из пистолета. Фашист покачнулся, но все же сделал шаг навстречу. «Что за чудо? Неужели в панцире?!» — мелькнуло в голове у комбата. Немец сделал еще шаг, но Георгий, перехватив штык, резко рванул карабин в сторону. Смертельно раненный гитлеровец рухнул…

К вечеру Ширвиндт был взят штурмом батальонами 297-го стрелкового полка дивизии генерала Городовикова и 852-го стрелкового полка дивизии генерала Гладышева. Гарнизон Ширвиндта прекратил сопротивление и сдался.

Правее дивизии Городовикова дальнейшее продвижение соседей было приостановлено, а левее Науместиса дивизия, наступавшая на Кибартай, отстала. Батальон Губкина вырвался вперед. Для развития успеха генерал Городовиков ввел в бой свой второй эшелон.

За действиями батальона Губкина внимательно следил командарм Крылов. Дважды интересовался им и командующий фронтом генерал армии Черняховский.

На совещании командиров соединений 5-й армии незадолго до наступления было объявлено, что командир батальона, первый совершивший прорыв на территорию врага, будет представлен к званию Героя Советского Союза. Этим комбатом оказался капитан Губкин, но на него уже было послано представление к этому высокому званию за выход к государственной границе…

Накануне генерал Крылов получил запрос из штаба фронта о представлении особо отличившегося офицера к награждению орденом «Крест за храбрость». Читая шифрограмму, Крылов не сразу понял, что речь идет об американском ордене. Советские офицеры и генералы награждались президентом Рузвельтом за взятие первых городов фашистской Германии. И первую такую высокую награду получил капитан Губкин.

На третий день наступления дивизия была выведена в резерв. К этому времени фронт настолько ушел вперед от Ширвиндта, что в городе слышались лишь глухие раскаты артиллерийской канонады.

Первый начальник гарнизона Ширвиндта генерал Городовиков выстроил свои полки на городской площади. Это был первый парад советских войск на территории фашистской Германии. Полки стояли с развернутыми знаменами, медь оркестра в лучах солнца отливала золотом.

Под звуки Государственного гимна Советского Союза застыли солдаты и офицеры прославленного соединения. Генерал Городовиков, приняв рапорт, стал обходить строй. Останавливаясь перед каждым батальоном, он здоровался и поздравлял солдат и офицеров с одержанной победой. Подойдя ко второму батальону, генерал троекратно расцеловал Губкина…

На пятый день наступления 184-ю дивизию вновь ввели в сражение. 297-й стрелковый полк из района Гутвайтшена, пользуясь предутренней темнотой и дождем, выдвинулся на исходный рубеж. После тридцатиминутной артиллерийской подготовки батальон Губкина во взаимодействии с первым батальоном атаковал населенный пункт Тарпупенен. Огненным смерчем накрывали гитлеровцев гвардейские минометы «катюши». За огневым валом, почти вплотную к нему, штурмовали вражеские позиции тридцатьчетверки, следом наступали стрелки. В небе волна за волной проносились бронированные «илы»… Все было в дыму и пожарищах, рушился бетон, плавился металл, горела земля. Немцы предпринимали отчаянные контратаки, стремясь закрыть бреши, пытаясь сдержать наступление наших войск. Но все их усилия были напрасны.

Вдоль дорог по обочинам валялись разбитые повозки, трупы лошадей, людей. В самом Тарпупенене на месте домов торчали печные трубы, улицы были усыпаны битым кирпичом и стеклом, кругом не было видно ни одной живой души.