Товарищ комбат

Обстановка становилась настолько сложной, что Губкину было трудно ее правильно оценить. Пока он разбирался в ней, немцы обошли командно-наблюдательный пункт и комбат оказался отрезанным от своих подразделений. Командиры рот ждали его решения и выхода из создавшегося положения.

Губкину стало ясно, что гитлеровцам на этом участке удалось создать превосходство и они пытаются любой ценой обезопасить тыловые коммуникации группировки «Толендорф». А ему предстояло противодействовать этому.

Губкин обстоятельно взвешивал обстановку и свои возможности. Удерживая занимаемые позиции, надо было проявлять активность. Тем временем темнота сгущалась, мрак быстро окутывал землю со всех сторон. И все же он решил контратаковать противника и оседлать дорогу, ведущую в тыл третьему стрелковому батальону, и соединиться с ним.

Ночь стояла такая темная, что в нескольких шагах ничего не было видно. Ровно в два часа, соблюдая между солдатами допустимую дистанцию, четвертая рота ринулась в контратаку. Солдаты старшего лейтенанта Зайцева (накануне ему было присвоено очередное воинское звание) ворвались в расположение противника. В кромешной тьме, изредка озаряемой вспышками выстрелов, бойцы ловко орудовали штыками и прикладами. Бросать гранаты было опасно, того и гляди, попадешь в своих.

Комбат использовал трофейные ракеты. Нескольких ракет хватило, чтобы осветить расположение противника. И вот тогда в ход пошли гранаты, ударили автоматы. Немцы не выдержали натиска. Батальон прорвался из окружения и соединился с главными силами полка. В лесу его застал непроницаемый предрассветный туман. Людей своих комбат расположил на отдых, чтобы они хоть немного поспали в оставшуюся часть ночи.

Губкину лишь потом стало известно, что войска генерала Крылова полностью замкнули кольцо окружения и гитлеровцы, противостоящие его батальону, вынуждены были оставить занимаемые позиции и отступить.

Тем временем Губкину доставили новый боевой приказ: с утра втягиваться в бой за Вильнюс.

Город был известен Георгию только по историческим книгам и топографическим картам. Когда-то он был крепостью. Теперь от крепости сохранилась лишь возвышавшаяся над городом башня Гедиминаса, расположенная на высокой горе. Предстояло штурмовать толстостенные кирпичные здания, превращенные в долговременные огневые точки, а опыта боевых действий в городе у Губкина не было. Пришлось обучаться буквально на ходу. Для него открывалась новая страница войны.

В ночь перед штурмом Георгию почти не удалось поспать. Едва рассвело, он внимательно стал всматриваться через бинокль в скрытый серой пеленой Вильнюс. Еле заметно проступали контуры домов. Губкин чувствовал, что за кирпичными стенами, в полуподвалах и на чердаках притаился враг, что из окон-амбразур настороженно смотрят стволы вражеских пулеметов.

Условия уличного боя продиктовали и свою тактику. В ходе боя пришлось перестроиться. Успех атаки решили мелкие самостоятельные штурмовые группы, усиленные артиллерией, танками, саперами. Таких групп было создано несколько. Стремительной атакой, ведя огонь прямой наводкой и забрасывая немцев гранатами, бойцы врывались в дома и уничтожали противника.

К вечеру батальон захватил целый квартал на окраине Вильнюса. С наступлением темноты Губкину было приказано передать свою полосу наступления соседу слева и сосредоточиться, чтобы идти дальше. Опять все начиналось снова…

4

Дивизия Городовикова после разгрома вражеской группировки «Толендорф» получила приказ совершить бросок к Неману, с ходу форсировать его и захватить плацдарм на противоположном берегу. Неман, широкий, быстрый и глубокий, представлял собой трудную водную преграду. Но за ним открывались ворота в Восточную Пруссию. Генерал Городовиков собрал на совещание командиров полков и стрелковых батальонов.

Совещание началось непринужденно. Комдив, чиркнув зажигалкой, закурил, разрешил курить и остальным. Окинув присутствующих внимательным взглядом, он ознакомил их с содержанием полученного приказа. Затем сказал:

— Важность выполнения предстоящей боевой задачи, думаю, товарищи, всем ясна. Мне нужно назвать Военному совету армии фамилии командиров двух батальонов, которые будут форсировать Неман в передовом отряде дивизии.

Наступило молчание. Комбаты привыкли получать боевую задачу непосредственно от своих командиров полков и сейчас не знали, как себя вести, хотя все они, в том числе и Губкин, стремились как можно скорее достичь границы с фашистской Германией, тех рубежей, которые дивизия оставила в самом начале войны.

Чем ближе подходили к границе сорок первого года, тем сильнее охватывало Георгия волнение. Накануне он получил письмо от матери.