Традиция и Европа

Фундаментальный символизм, вызываемый Варангом —это символизм Империи и нового принципа власти. Тем не менее, мы не думаем, что он ясно представляет, что включает в себя этот символизм, если он должен быть понят надлежащим образом; он не видит разницы между этим символизмом и неотъемлемым характером поздней фазы или «цивилизации» культуры — в нашей случае европейской.

По нашему мнению, Варанг определённо прав, когда он заявляет о неадекватности любого федералистского или чисто экономического решения европейской проблемы. Как мы уже сказали, истинное единство может быть только единством органического типа, и план такого единства хорошо известен: он уже был реализован, например, в европейской средневековой ойкумене. Оно охватывает как единство, так и множественность, и воплощается в общей иерархической системе. Это требует от нас преодоления национализма в смысле еретической абсолютизации частностей; мы должны преодолеть её или уйти от неё к естественному понятию национальности. В каждом национальном пространстве затем должен произойти процесс политической интеграции, который объединит силы в иерархической структуре и сможет основать порядок, базирующийся на центральном принципе власти и суверенитета. То же самое должно произойти потом в наднациональном пространстве, на европейском пространстве в целом, в котором будут существовать нации как частные органические единства, притягивающиеся к unum quod non est pars (используя выражение Данте), т. е. к полю власти, иерархически превосходящей каждую из них. Этот принцип по своей сути должен с необходимостью превосходить политическое поле в узком смысле, быть основанном только на самом себе и легитимизироваться посредством идеи, традиции и духовной власти. Только затем появится Империя: свободное, органическое и мужественное европейское единство, действительно свободное от всех уравнительных, либеральных, демократических, шовинистических или коллективистских идеологий, представляющая себя в силу этого достижения в чётком отделении как от «Востока», так и от «Запада», т. е. от двух блоков, которые, как клещи, смыкаются над нами.

Таким образом, предпосылкой окончательного развития такого рода служит не растворение наций в одной нации — общественно однородной единой европейской субстанции, но иерархическая интеграция каждой нации. Подлинно органическое единство, противоположное простому смешению, реализуется не через общее, а через высшее. Как только будет уничтожена националистическая спесь, всегда сопровождающаяся демагогическими, коллективистскими и раскольническими силами, и отдельные нации будут выстроены иерархически, будет создано фактическое объединение, которое выйдет за пределы наций, тем не менее, сохранив их естественную индивидуальность и форму.

Таким образом всё прошло бы в идеале. Однако проблема заключается в том, что естественное окружение таких достижений — это мир, находящийся в фазе «культуры», а не «цивилизации», используя терминологию Шпенглера. Писатели типа Варанга смешивают вещи, принадлежащие к разным планам, делая ошибку, которую когда–то совершил Муссолини. Он прочитал книгу Шпенглера «Годы решений» (возможно, не зная о его главных работах) и был поражён его прогнозом нового цезаризма или бонапартизма: именно поэтому он хотел, чтобы эту книгу перевели на итальянский. Однако он не осознал то положение, которое — по Шпенглеру — занимают формации такого типа в циклическом развитии культур: именно то время, когда мир традиции разрушается, когда существует уже не «культура», а «цивилизация», когда ценности качества пали и бесформенный элемент «массы» поднимает голову. Только тогда, в осенней или сумеречной фазе цикла, под маской псевдоцезаризма, централизованной личной власти, исчезают нации и рождаются большие наднациональные совокупности, сами по себе бесформенные, без высшего благословления. Всё это представляет собой всего лишь извращённый и перевёрнутый с ног на голову образ Империи в традиционном и истинном смысле; это не империя, а «империализм», и, с точки зрения Шпенглера, он представляет собой последнюю вспышку, за которой следует конец — конец культуры, за которым может последовать уже новая и иная культура без какой–либо связи с предыдущей.